История и культура индийского храма. Книга II. Жизнь храма

Общественные яджни (шраута-ритуалы) обладают еще более сложной структурой, и для их выполнения требуются огромные материальные затраты, поэтому их совершает команда профессиональных жрецов, причем для очень состоятельных людей. Сначала сооружается жертвенная площадка, а на ней – три алтаря, на которых возжигаются три священных огня: гархапатья (gārhapatya), ахавания (āhavanīya) и дакшинагни (dakṣiṇāgni). Огонь гархапатья[74] – огонь домашний, ахавания предназначается для богов, а дакшинагни, или южный огонь, – для предков (pitṛ, preta). Таким образом, на алтаре представлены все три мира – мир людей, мир умерших предков и мир богов.

Гархапатья с круглым алтарем располагается на западе по линии прача, то есть по линии восток-запад, ахавания с квадратным алтарем – на востоке, полукруглый алтарь дакшинагни – на юге, а посредине, между двумя первыми, сооружается алтарь веди с углублением, в который складывается священная трава бархис. Кроме того, ведийский алтарь может быть не только в виде геометрической фигуры, но также в виде черепахи или птицы – в зависимости от вида и назначения ритуала. Сооружение алтаря тоже является ритуалом.

Кульминация яджни – возжигание на алтаре огня и бросание в него даров, состоящих из злаков, молочных продуктов, напитка сомы, мяса животных и пр. Кульминации предшествует довольно продолжительный подготовительный этап, включающий множество ритуальных действий и призыв богов занять соответствующие места на алтаре. Когда Агни приглашают прийти на жертвоприношение, то просят «выйти вперед». Ритуальный огонь считается живым – его добывают путем трения дерева о дерево, и затем от первого алтаря переносят к другим в специальном сосуде. После завершения ритуала Агни возвращают в место его рождения – в две дощечки, с помощью которых его добывали (то есть огонь нужно потушить). Нижняя дощечка символизирует собой землю и женщину, верхняя – небо и мужчину.

В пространстве ведийского жертвоприношения каждое действие и каждый предмет – все символично и все связано между собой. И речь идет не просто об установлении соответствий, а о том, что связь, существующая между элементами в пространстве ритуала, делает также возможным отождествление всевозможных объектов, субстанций, действующих лиц и самих действий, которые располагаются на различных уровнях. Здесь актуализируются взаимосвязи между различными аспектами и уровнями бытия, между всеми вещами[75]. По сути, яджня представляет собой не что иное, как процесс трансформации.

Ведийский ритуал на миниатюре

Ритуал занимал центральное место в мировоззрении ведизма, и по сути, человек той культуры смотрел на мир через призму ритуала. Совершать жертвоприношение означало воспроизводить изначальное жертвоприношение Пуруши, который однажды принес себя в жертву, чтобы создать мир. Он создавал мир из себя самого, потому что больше ничего не было – не было ничего в мире, и не было еще самого мира. Так Пуруша сам стал созидательной жертвой, учредив способ жертвоприношения и условия его совершения. После сотворения богов, для которых Пуруша явился отцом и сыном одновременно, он попросил их воссоздать его с помощью жертвоприношений. Поэтому боги, а вслед за ними и люди, начали совершать жертвоприношение, которое мыслилось как восстановление тела Пуруши, или Праджапати. Таким образом, люди совершают жертвоприношения по причине «врожденного» долга (ṛṇa), ведь космос и социум являются результатом ритуального расчленения первотела Пуруши. Как сказано в «Ригведе», изо рта его были созданы брахманы, из рук – кшатрии, из бедер – вайшьи, из ног – шудры, из глаз – солнце, и т. д. (Пуруша-сукта, 10. 90). Следовательно, с точки зрения ведизма, человек – это, прежде всего, homo sacrificiens, то есть человек жертвующий, и он просто обречен совершать жертвоприношения. А правильно совершенное жертвоприношение гарантирует всяческие блага – на том свете и на этом. Но данная точка зрения совершенно не характерна для индуизма с его доминантой бхакти и культурой аскетизма, где предполагается преданное служение божеству и/или работа над собой, которая часто понимается как внутреннее жертвоприношение.

Во время яджни на приподнятую площадку могли всходить только жрецы и яджамана вместе со своими родственниками. Яджамана – брахман, кшатрий и редко вайшья – выступал инициатором и заказчиком ритуала, для него же и предназначался результат жертвоприношения. Шудра не мог быть заказчиком ритуала (Лидова, 1999: 32). С точки зрения ведийских ритуалистов, яджня понимается как отказ (tyāga) от жертвенных субстанций (dravya) в пользу божеств (devatā) с целью обретения плода (phala) (Маламуд, 2005: 71). При этом плод предназначается для яджаманы и его родни. Даже сам термин yajamāna говорит об этом – его буквальное значение «совершающий жертвоприношение для себя»[76] (Корнеева, 2018: 34). Иными словами, ведийское жертвоприношение носит индивидуальный характер.