История и культура индийского храма. Книга II. Жизнь храма

Складывается впечатление, что чаще всего дом Бога получал в дар право так называемой верхней собственности, под которой подразумевалось получение храмом налогов с других собственников, владевших землей. Напомним, что такие собственники, сами организовывавшие свое хозяйство, обычно назывались канияларами – держателями земли на правах кани. Иногда случалось так, что дарение храму совершалось в виде миятчи, то есть верхней собственности, в то время как другому лицу полагалась каранмей – нижняя собственность, что и оговаривалось сразу же. В некоторых случаях храм получал как миятчи, так и каранмей. Храм мог собирать налоги с земель, нижняя собственность на которые принадлежала какому-либо местному магнату. Иногда храм выкупал или же получал в дар в качестве нижней собственности ту землю, которой уже владел в качестве верхней собственности (Алаев, 2011: 247–249), как мы видели на примере храма Махадева. Если храму землю дарили люди, у которых не было права собирать с нее налоги, то в таком случае храм получал лишь право подчиненной собственности. Таким образом, храм мог владеть землей на самых разных условиях, и для Тамилнаду была обычной ситуация, когда один и тот же участок земли находился во владении нескольких собственников, которые имели на него разные права.

В традиционном обществе земля являлась своеобразной валютой и главным достоянием, ассоциируясь с властью и высоким социальным статусом. Владение землей предполагает наличие определенных прав на нее, и при этом владельцы земли могли часто меняться, а участок как собственность мог переходить из одних рук в другие. Смена владельцев могла быть вызвана царской волей, стихийным бедствием, вторжением чужаков либо другими факторами, влекущими за собой введение новых прав и частичное изменение уже существующих. Иными словами, правила владения землей и правила ее передачи периодически менялись.

Как правило, держатели земли назывались в надписях общим термином «куди» (kuṭi). Иногда их называли «пашущими куди», в отличие от «непашущих», которые лишь собирают налог, являясь подчиненными собственниками (Алаев, 2011: 250). К концу чольского периода часто начинает встречаться термин куди-к-кани (kuṭikkāṇi), что говорит о получении куди наследственных прав на арендованную землю. Если поначалу при дарении земли было возможно устранить куди, то постепенно такое дарение начинает совершаться «без устранения куди», то есть новый владелец не имел права сгонять куди с земли. А со временем уже и сами куди начинают дарить землю (Алаев, 2011: 85).

Что касается храмов, то они могли не только раздавать свою землю храмовым служащим в качестве зарплаты или продавать участки земли в подчиненную собственность, но также могли на принадлежащую им землю сажать арендаторов. И с этими арендаторами отношения тоже складывались по-разному. К примеру, если дарение храму осуществлялось как куди-никки, то есть когда получатель имел право согнать с земли прежних арендаторов, то арендаторы с новыми собственниками договаривались о дальнейшей оплате, что часто приводило к повышению арендной платы, иногда даже на 40 %. То есть почти в два раза. А если дарение совершалось как куди-нинга, когда получатель не имел права сгонять арендаторов, то плата оставалась прежней (Алаев, 2011: 83).

О такого рода аренде неоднократно упоминается в южноиндийской эпиграфике – в храмовых надписях и на медных пластинах. Например, пластина Нандивармана II из Кашакуди в районе Пондичерри, относящаяся к 753–754 годам, объявляет, что при дарении земельного участка земледельцы «устраняются», то есть дарение совершается как куди-никки, когда «прежние великие люди удаляются» или заменяются другими. Но если в надписи фигурирует термин куди-нинга – «без права удаления куди», то это говорит о том, что на храмовых землях сидят «защищенные» арендаторы. Одна чольская надпись из Вриддхачалама сообщает, что храм выделил земельный участок «коренному жителю» в «наследственную собственность без права сгонять арендаторов» (Алаев, 2011: 71, 73).

Бесправные арендаторы храмовых земель обычно являлись самыми угнетенными группами населения. Если они арендовали землю на условиях выплаты хозяину определенной доли урожая, то назначались специальные надсмотрщики, следившие за тем, чтобы арендаторы не утаивали часть зерна. Причем работу этих надсмотрщиков должны были оплачивать сами арендаторы (Алаев, 2011: 252).

Храм, конечно же, старался выжать продукции со своих участков по максимуму и по минимуму расплатиться с теми, кто выращивал и собирал урожай. К. В. Раман, опираясь на храмовые надписи, сообщает, что на 1535 год соотношение долей, которые получал храм и которые оставались крестьянину-земледельцу, составляло 75:25. То есть большую часть урожая храм забирал себе. Но та же надпись далее сообщает, что во время сильной засухи доля храмов сократилась до двух третей (См. Raman K. V. The Role of Temple in the Socio-Economic Life of the People, p. 115).