История и культура индийского храма. Книга II. Жизнь храма

Тот факт, что в Тамилнаду именно Паллавы начали одаривать храмы землей, может свидетельствовать о нетамильском происхождении данной практики. Особенно если принять во внимание вероятность североиндийского происхождение представителей этой династии (Алаев, 2011: 50). К тому же, параллельно с одариванием храмов Паллавы активно одаривали землей брахманов, что было характерно как раз для Северной Индии. Жаловать брахманам землю и прочие материальные блага – это давняя традиция, зафиксированная как в литературных памятниках, так и на металлических пластинах.

Активизация практики увековечивать пожалование земель храмам и брахманам приходится на IV–VI века и относится к Северной и Центральной Индии[121]. Если судить по дарственным надписям (tāmraśāsana, tāmrapaṭṭa), выгравированным на медных пластинах, в указанный период данное явление охватывало всю Северную Индию – от Бенгалии до Пенджаба, и оттуда распространилось в направлении Гуджарата и в центральные районы Индии (Willis, 2009: 96). А вскоре этот обычай прижился и на Юге, причем благодаря инициативе Паллавов[122].

Большое количество медных пластин, появившихся примерно с середины IV века н. э., свидетельствует о росте популярности в этот период практики фиксировать акт дарения. Самые ранние из таких пластин с надписями, сделанными на санскрите, принадлежат сразу нескольким династиям – Паллава, Шаланкаяна[123], Вакатака[124] и Валкха[125]. Одновременное появление медных пластин на довольно обширной территории (Тамилнаду, Андхра, Декан и Мальва) можно связать с утверждением в Северной Индии власти династии Гупта – во время правления Чандрагупты I (ок. 319–350) и во время правления Самудрагупты (ок. 350–376) (Willis, 2009: 81). Видимо, вместе с расширением границ гуптской государственности распространялась и практика фиксирования на медных пластинах актов дарения, что сразу же перенималось некоторыми соседними государствами. Масштабы производства дарственных пластин, начиная со времени первых Гуптов, говорят о ценности земли и важности земельных операций.

Дары брахманам, изучающим Веды, были освящены традицией. А вот дары храмам – это нечто иное, ведь храмовое божество не располагалось в области, освященной авторитетом Вед. Могущественные жрецы – специалисты по ритуалистике, отвечающие за царские жертвоприношения, включая раджасую, были готовы поддерживать только ту идеологию и санкционировать лишь те ритуалы, которые находились в русле их традиции. Вряд ли они считали храмовых божеств достойными их внимания и царских даров, так как богами они считали себя[126]. За многие века они привыкли именно к такому порядку вещей. Следовательно, с их точки зрения у храмов не было никаких прав на пожалованные земли или другое имущество. Тем не менее, храмы с их божествами все же сумели завоевать себе место под солнцем, сосредоточив в своих руках власть и силу. По мнению М. Уиллиса, перевод ведийских ритуалов из домашнего пространства в пространство храма способствовал легитимности поклонения изображениям божеств (Willis, 2009: 6).

В кастовом обществе каждый человек должен вести соответствующий образ жизни – в зависимости от своего положения, занимаемого им в социальной иерархии. Ману говорит, что брахманы должны заниматься изучением и преподаванием Вед, жертвоприношениями и принятием даров (Ману, I. 88). Но имеется в виду принятие даров на законных основаниях, ибо если брахман пренебрегает добродетельным поведением, то не будет ему награды, полагающейся за праведность (Ману, I. 109). Если брахман приобрел имущество ненадлежащим образом (к примеру, получил в качестве дара украденные вещи), то законность владения таким имуществом ставится под сомнение. Точно так же и религиозная деятельность, основанная на неправедности, является греховной и неэффективной. Эти же правила действительны и в отношении храмовой собственности. В такой ситуации чрезвычайно важным является любое средство, подчеркивающее законность получения дара. Таким средством стала эпиграфика – сначала медные пластины, а позже надписи на стенах храмов.

Объявление о даре, выгравированное на медных пластинах, не только превращало сам акт дарения в общеизвестный факт, но и обеспечивало получателю долгосрочность или даже бессрочность прав владения, которые практически невозможно было оспорить. Документ есть документ, а медные пластины являлись самым настоящим юридическим документом, который создавался исключительно для фиксации акта передачи в собственность какого-либо имущества – будь то земля, деньги или прочие материальные блага.