История и теория наций и национализма

Вопрос о территориальных границах национального государства очень непрост. Страны, насчитывающие многие столетия своего суверенитета, за эти годы успели более-менее устроиться в конвенциональных границах. Хуже обстоит дело с молодыми национальными государствами, особенно образовавшимися в XIX–XX вв. на обломках бывших империй. Утрата Турцией своих европейских балканских владений в конце XIX в. породила сербско-болгарскую войну 1885 г., две Балканские войны 1912–1913 гг. и обусловила нахождение славянских балканских народов по разную сторону фронта в годы Первой мировой войны. Все это было вызвано тем, что границы новообразованных Сербии, Болгарии, Румынии не во всем совпадали с районами компактного проживания представителей этих наций. Яблоком раздора оказалась и такая область, как Македония, которую считали своей Болгария, Сербия и Греция одновременно. В течение XX столетия эти вопросы не были решены и вызвали крупный политический кризис в 1990-е годы, приведший к гражданской войне на националистической основе и распаду Социалистической Федеративной Республики Югославия. Распад СССР в 1991 г. породил кровавые конфликты из-за границ на Кавказе (Карабахский конфликт между Арменией и Азербайджаном 1988–1994 гг., проблема отношений Грузии, Абхазии и Южной Осетии), в Средней Азии ит.д.

Представления о «правильных» границах национального государства могут быть идеологизированными, основанными на мифологических представлениях. «Терминами “национальная территория” и “идеальное отечество”, – пишет А. И. Миллер, – я обозначаю националистическое представление о том, какое пространство должно принадлежать данной нации “по праву” именно как нации, как “наша земля”, а не подвластная территория. Аргументы в пользу такой принадлежности могут быть самыми разными – от фактической демографической ситуации на данный момент до “исторического права” (“наши предки здесь жили”), геополитических резонов (“выход к морю”, “жизненное пространство”), ссылок на кровь, пролитую “нашими” солдатами за эту землю, и т. д.»[164].

Здесь проявляется одно из фундаментальных противоречий национального государства. В его основе лежит священное стремление нации к суверенитету и образованию своего собственного государства. Но при этом: 1) национальное государство не признает такого же права за входящими в его состав национальными меньшинствами и считает их стремление к суверенитету вредным и преступным сепаратизмом; 2) национальное государство стремится к объединению под своей властью всех земель, населенных представителями данной нации, что поднимает вопрос о возможности и легитимности их объединения военным путем. История знает несколько войн, которые начинались именно под лозунгом защиты «своего» национального меньшинства в соседней стране и заканчивались попыткой (успешной или нет) аннексии территории, на которой проживают «братья по нации» (проблема Эльзаса и Лотарингии, аннексия гитлеровской Германией Судетской области Чехословакии).

По остроумным словам Т. Иглтона, «культура была в прошлом тем, что лежало в основе создания национальных государств; она же станет в будущем тем, что их разрушит». В XX–XXI вв. благодаря постмодерну в культуре возник спрос на различие. «Голоса меньшинств уже нельзя заглушить. Более того, принадлежность меньшинству становится ценностью, а значит – культурным ресурсом… То, что прежде ассоциировалось с отсталостью, недостаточной модернизированностью, реакционностью и т. д., приобретает флер прогрессивности и респектабельности. Коль скоро есть спрос на различие, а носители такого запроса рассредоточены по всему миру, предложение различия тоже становится глобальным. Бретонская культура во Франции, баскская культура в Испании, шотландская культура в Великобритании, татарская культура в России, тибетская культура в Китае, культуры индейцев в Северной Америке и т. д. Все эти случаи специфичны, но их общая черта – сохранение этнического своеобразия (на уровне языка, религиозных практик или хотя бы жизненного стиля) вопреки ассимиляционному давлению со стороны государства. Причем к сохранению такого своеобразия этнические меньшинства побуждаются не только внутренними, но и внешними мотивами (симпатиями иностранцев – потенциальных спонсоров или хотя бы туристов)»[165].

Сегодня вызов национальному государству бросают регионализм (когда культурная идентичность региона ставится выше принадлежности к национальному государству), глобализм и мультикультурализм, миграции, наднациональные культурные процессы.

§ 2. Федерация и конфедерация

Существуют ли в истории попытки объединить народы (этносы, нации) в неконфрантационные формы государственности? Чтобы никто никого не угнетал, не притеснял, чтобы не было «меньшинств» и титульных наций?