История идеи гражданского общества в англо-американской либеральной политической традиции

И. Берлин подчёркивает, что совесть западных либералов тревожит не столько то, что свобода, которую желают индивиды, различается в зависимости от социального или экономического положения, сколько то, что «меньшинство, обладающее ею, обрело её за счёт эксплуатации тех, у кого её нет, или, по крайней мере, пренебрежения к ним» [4, С. 129]. По И. Берлину, если человек слишком беден для того, чтобы позволить себе нечто, не запрещённое законом – сделать покупку, объехать мир, оплатить услуги адвоката – он также несвободен, как если бы его ограничивал закон [4, С. 126]. И. Берлин констатирует: «Если же я полагаю, что не могу что-то получить из-за того, что какие-то люди так устроили, и у них достаточно для этого денег, я в праве считать себя жертвой принуждения или порабощения» [4, С. 126]. Более того, если индивид убеждён, что в нужде его держит особое социальное устройство, которое он считает несправедливым, можно вести речь об экономическом угнетении или порабощении [4, С. 127].

И. Берлин полагает, что разумным или свободным государство будет в том случае, если в нём будут править законы, свободно принятые всеми разумными людьми [4, С. 152] [134] . С точки зрения либералов, конечной целью является индивидуальная негативная свобода [4, С. 177]. Оксфордский философ подчёркивает: «В идеальном случае свобода совпадает с законом, автономия – с властью» [4, С. 157]. Согласно И. Берлину, «неограниченная власть в чьём бы то ни было распоряжении непременно рано или поздно кого-то уничтожит» [135] [4, С. 174]. Демократия способна разоружить олигархию, привилегированное лицо или группу лиц, но «может при этом так же беспощадно крушить людей, как и любой прежний правитель» [4, С. 175]. В трактовке И. Берлина, вечная идея совершенного общества, где «истина, справедливость, свобода, счастье, добродетель сливаются в их совершеннейших формах» [4, С. 202], не просто утопична, но и внутренне противоречива, так как если некоторые из этих ценностей несовместимы друг с другом, то они не могут, просто не могут слиться воедино [4, С. 202].

Следует учредить общество, где границы свободы не дозволено пересечь никому. Правила, определяющие эти границы, могут именоваться «естественными правами, словом Бога, законом природы, требованиями пользы или постоянных интересов человека» [4, С. 176]. По И. Берлину, очевидно, что свобода не так уж много получит от правления большинства, ведь демократия, как таковая логически ей ничем не обязана, а исторически редко умела её защитить. Немногим правительствам, как показывает исторический опыт, было так уж трудно «побудить своих подданных выразить именно такую волю, которая этим правительствам нужна» [4, С. 176]. Согласно И. Берлину, и политическое равенство, и эффективная организация, и социальная справедливость не совмещаются даже с малой долей индивидуальной свободы, не говоря уже о неограниченном laissez – fair [4, С. 179]. Более того, в существующих обществах справедливость и равенство – «идеалы, которые всё ещё требуют определённой толики насилия» [4, С. 153], ведь если преждевременно снять социальный контроль, более сильные, способные и наглые станут угнетать слабых [4, С. 153], что несовместимо с тем правом на достойное существование, которое имеют слабые, менее состоятельные и способные [4, С. 18].

И. Берлин разработал либеральную концепцию плюрализма ценностей. Ценности сами по себе несравнимы, в мире не существует объективных или рациональных критериев, которые могли бы соизмерить радикальные отличия в ценностях [38, С. 249]. И. Берлин подчёркивает: «Плюрализм человечнее, потому что во имя отдалённого и непоследовательного идеала не лишает людей много из того, что сами они считают в своей жизни незаменимым» [4, С. 184]. Этот идеал – свобода выбирать цель, не претендуя на её вечную значимость и связанный с ней плюрализм ценностей – поздний плод западной цивилизации [4, С. 184] [136] . Апология мультикультурализма И. Берлина, превознесение различий в характерах, культурах, ценностях выглядит привлекательно, кроме того, оно актуально для современных западных стран и отвечает господствующим там настроениям, ведь западные общества стали более диверсифицированными вследствие притока иммигрантов [38, С. 249].