История Индии

Однако остается еще один лингвистический вопрос. Как случилось, что Рудрадаман и его министр смогли предугадать тенденцию, которая через пару столетий привела к триумфу санскрита? Да еще в надписи, расположенной столь далеко, что ее могла прочесть буквально горстка образованных людей? Было высказано предположение, что использование санскрита кшатрапами — способ «примирить правителей иностранного происхождения с местным правящим классом». В случае Рудрадамана (сака) и его представителя Сувисакхи (парфянина) выбор санскрита и покровительство тем, кому он был дорог, свидетельствовали о попытке улучшить мнение брахманов о правителе-иностранце или, как заметил Косамби, «смягчить горечь прискорбного выбора своих опекунов — кшатрапа и его местного представителя»^{91}. Это выглядит правдоподобным, учитывая, что надписи на санскрите вскоре стали делать проиндийски настроенные правители Суматры, Явы, Индокитая и других индианизированных частей Юго-Восточной Азии. Использование престижного языка прибавляло авторитета даже неиндийским династиям. Непонятно только, почему, если санскрит так укреплял власть, саки и их современники Кушаны не воспользовались им раньше?

Однако остается вероятность, что представители династий правителей малоизвестных удаленных районов субконтинента (хотя и иностранного происхождения, но давным-давно «обиндусившиеся») были пионерами в использовании и популяризации такой важной черты классической индийской традиции. Это, правда, ущемляет гордость жителя северной Индии. Вообще арианизация, как мы увидим, была двусторонним процессом. Многие достижения культуры, которые обычно ассоциируются с эрой Гуптов, на самом деле не могут быть прямо приписаны их правлению. Для зарождающейся «великой традиции» индуизма заимствования из богатейшей кладовой местных обычаев были настолько же естественны, как опора на индо-арийскую ортодоксию родной долины Ганга.

Но история индийских регионов (Гуджарата, Бенгалии, Тамилнада и так далее) и сегодня находится на начальной стадии своего развития. Региональная история, обычно пренебрежительно рассматриваемая как вносящая путаницу, удостоилась не слишком большого внимания светил науки. Ученые, настаивающие на том, что Рудрадаман из Гуджарата самостоятельно писал на «благозвучном, чарующем, прекрасном, отличающемся точным использованием слов и изысканно оформленном» санскрите, смелы, но немногочисленны. То же можно сказать о тех, кто считает. что поддержка кшатрапами классического санскрита способствовала его утверждению (как в дальнейшем следует из использования санскрита в надписи о пожертвовании одной царицы Шатаваханов, которая по своему рождению была из кшатрапов) или что «саки показали пример использования санскрита в своих надписях, а Гупты, придя к власти, эту традицию узаконили»^{92}.

Считается, что история любит повторять себя. Однако редко она делает это с такой точностью, как в случае с основателями двух величайших династий Древней Индии. Чандрагупта основал империю Маурьев около 320 года до н. э., другой Чандрагупта основал династию Гупт около 320 года н. э. Это может путать, хотя первая дата, конечно, до Рождества Христова, а вторая — после. Фонетически имя Чандрагупты из Гуптов также произносится раздельно, как «Чандра-Гупта» или «Чандра Гупта». Поскольку, к сожалению, среди Гуптов был еще один Чандрагупта, основателя династии принято называть Чандрагуптой I, что, естественно, снова заставляет вспомнить маурийского Чандрагупту (далее мы будем называть основателя династии Гуптов Чандрагуптой I, а его маурийского предшественника — Чандрагуптой Маурья). Но совпадения на этом не кончаются. Помимо имени основатель Гуптов разделил со своим маурийским предшественником достаточно темную биографию и репутацию человека, совершившего много важных, но сомнительных завоеваний. Кроме того, обоих сменили гораздо более прославленные правители — Ашока в случае Чандрагупты Маурья и Самудрагупта в случае Чандрагупты I.

Из предшественников Чандрагупты I в надписях упоминаются просто Гупта (или Шри Гупта) и Гхатоткача Гупта. О первом известно только, что он создал место богослужений для китайских паломников в Бихаре. К III столетию н. э. первые китайские монахи стали совершать путешествия через Каракорум в Индию, чтобы посетить места, связанные с жизнью Будды. Вот для этих-то паломников на «святую землю» буддизма Гупта построил храм. К V веку, когда он впервые упоминается, храм уже лежал в развалинах. Сам Гупта, скорее всего, буддистом не был, а был раджой небольшого государства рядом или в границах Магадхи. Ему наследовал сын Гхатоткача. Их происхождение неизвестно, предполагают, что они могли быть вайшьями.