История Индий

Подчас историк говорит о своем личном участии в тех или иных перипетиях конкисты менее подчеркнуто, но от этого ничуть не менее определенно. Можно сослаться в этой связи на главу 25 третьей книги. Здесь Лас Касас в первых же строчках пишет: «…пришла пора поведать о том, как мы, христиане, прибыли на этот остров (т. е. на Кубу. — В.А.), хоть сам я приехал на Кубу не в тот поход, а в следующий, четыре или пять месяцев спустя». И далее, подробно излагая события, разыгравшиеся на Кубе после вторжения конкистадоров, Лас Касас уже не напоминает всякий раз, что он сам наблюдал тот или иной факт. Но и так ясно: все, что произошло на Кубе примерно с конца марта — начала апреля 1512 г., описано в «Истории Индий» на основе главным образом личных наблюдений автора[45].

В других случаях о том, что в основе повествования лежат именно такие наблюдения, приходится только догадываться.

Так, во второй книге — в главе 6 и последующих — подробно описываются прибытие на Эспаньолу (Гаити) губернатора Овандо, обстановка на острове после его прибытия и различные мероприятия нового администратора. Кое-где Лас Касас как бы мимоходом роняет такие замечания, как «было занятно видеть», или «я этого не помню в точности», и т. п., упоминает какие-то разговоры о тех или иных событиях на острове — разговоры, которые имели место в то время и в которых он сам участвовал. Одних этих и подобных мест еще было бы недостаточно для вывода о том, что источником описания событий 1502 г. на Гаити послужили именно личные впечатления: не ясно ведь, кому было «занятно видеть» — самому Лас Касасу или какому-то его информатору; нельзя категорически утверждать, что историк запамятовал именно личные свои наблюдения, а не сведения, которые он от кого-то услышал — тогда или позже; неизвестно, где, когда и с кем именно происходили упомянутые историком разговоры. Но из других глав труда Лас Касаса и из многочисленных косвенных источников мы хорошо знаем, что будущий историк прибыл на Гаити в той группе переселенцев и должностных лиц, которую возглавлял командор Овандо; мы знаем, кроме того (сам автор «Истории Индий» упоминает об этом, хотя и вскользь), что Лас Касас стоял довольно близко к командору и сопровождал его в некоторых поездках по острову. Это вполне понятно: выходец из достаточно знатной севильской семьи, издавна связанной разнообразными узами с другими представителями андалусийского дворянства (а здесь, на Гаити, тон задавали именно выходцы из Андалусии), владелец сравнительно крупного поместья, наконец, дипломированный юрист, широко по тем временам образованный, Лас Касас не мог не оказаться по прибытии своем в колонию в несколько привилегированном положении среди переселенцев и не мог не располагать надежными каналами для получения разнообразной и достоверной информации (и в том числе возможностью осуществлять личные наблюдения) о положении в различных частях острова и о действиях администрации и ее главы. Мы знаем, наконец, что Лас Касас находился на Гаити безвыездно вплоть до весны 1512 г. — до отъезда своего на Кубу.

Значит, обширный раздел книги, посвященный завершающему, этапу завоевания Гаити, порабощения и истребления коренного населения острова, построен в решающей степени на основе личных наблюдений и впечатлений.

Но остров довольно велик, и Лас Касас, естественно, не мог охватить такими наблюдениями события, синхронно протекавшие в различных районах этой земли. Для тех мест, где историк говорит, скажем, о методах эксплуатации труда индейцев, о моральном облике колонизаторов и т. п., это не существенно: здесь добытый пытливым наблюдателем действительности материал мы встречаем в обобщенном виде. Труднее установить степень личной осведомленности автора там, где речь идет о конкретных фактах, приуроченных к определенной местности и к определенному моменту в цепи событий. И снова внимательный анализ текста позволяет — нередко окольным путем — прийти к определенным догадкам.

Так, описывая внешний облик Котубанамы — одного из старейшин индейского арауакского племени, населявшего область Хигей (остров Гаити), Лас Касас пишет, что увидел его впервые во время карательной экспедиции Хуана де Эскивеля в эту область (II, 16). Из этого нетрудно сделать вывод, что будущий историк присутствовал при массовых расправах над индейцами области Хигей.

Но вот нить повествования приводит историка в другие области Нового Света — туда, где он либо вовсе не бывал (Лукайские острова, полуостров Флорида, Дарьен), либо оказался там много времени, нередко несколько десятилетий, спустя после описываемых событий[46]. Здесь Лас Касас волей-неволей вынужден обращаться к показаниям, рассказам, воспоминаниям других лиц.