История инквизиции. том 3

Филипп написал папе полное негодования письмо: папа совершил великий грех; даже сами папы могут впадать в ересь. Климент виноват перед всеми прелатами и инквизиторами Франции; он дал тамплиерам такие надежды, что они отказываются от своих сознаний. Король решил укрепить свою независимость и отстоять свою юрисдикцию; он запросил мнение университета. Но богословский факультет дал 25 марта 1308 г. ответ, что светский суд имеет право рассматривать преступление ереси только по просьбе Церкви и только после того, как она выдала ему еретика; светская власть имеет право арестовать еретика, но только для того, чтобы выдать его духовному суду; тамплиеры, хотя и воины, были тем не менее монахами и, как таковые, не были подсудны светскому суду; если некоторые из них не произнесли еще формально обетов, то, действительно, они еще не монахи, но установить это может только одна Церковь; подозрений, которые породили свидетельские показания против всей конгрегации, достаточно, чтобы оправдать следствие над орденом; так как против всех членов имелись серьезные подозрения, то следует принять меры, чтобы братья, не доведенные еще до признания, не могли совратить других; следует хранить имущество тамплиеров, чтобы употребить его на те цели, для которых оно дано ордену. Следует принять тот способ управления имуществом ордена, который лучше будет отвечать этим целям.

Филипп решил оказать давление на Климента. Он обратился с воззванием к послушным ему епископам и созвал в Туре на 15 апреля народное собрание, чтобы решить совместно с ним вопрос о тамплиерах. В пригласительных грамотах Филипп перечислил преступления тамплиеров как факт уже установленный. Почти единодушным было мнение собрания, что тамплиеры заслуживают смерти. 25 мая вызвали Молэ и других четырех главных лиц ордена явиться пред собранием, в котором заседали инквизитор Франции, ректор университета и другие духовные сановники. Молэ от имени своих товарищей повторил признание относительно обычая отрекаться от Христа и плевать на крест; тогда его заставили подписать и скрепить своей печатью письмо, адресованное всем тамплиерам Франции; он освобождал их от обязанности сохранять тайну и приказывал им, в силу обета послушания, сказать всю правду инквизитору или епископским судьям.

После этого Молэ просил отпущения грехов, прощения и снисхождения для себя и для своих товарищей, обещая подчиниться всякому духовному наказанию, которое наложат на него, и повиноваться всем приказаниям Церкви. Укрепив свое положение в этом деле, Филипп в конце мая отправился к Клименту в Пуатье. Переговоры по поводу дела были долгие. Филипп утверждал, что тамплиеры были признаны виновными и что их необходимо тотчас же наказать; Климент возмущался, что столь серьезное дело, зависящее исключительно от Св. Престола, было начато не по его инициативе. Конгрегация, подобная ордену тамплиеров, имела повсюду в Европе могущественных друзей, влияние которых в курии было очень сильно. Но в глазах всей Европы он бесповоротно связал себя буллой от 22 ноября; единственным вопросом был вопрос об условиях, на которых он предоставит делу идти своим порядком во Франции, возвратив инквизиции отнятую от нее власть. Климент сохранил за собою право окончательного приговора. Поэтому из тюрем Парижа было извлечено семьдесят два тамплиера, чтобы подвергнуться допросу самого папы и коллегии кардиналов и чтобы старейшины Церкви могли утверждать, что они лично признали обвиняемых виновными. С 28 июня по 1 июля тамплиеры подверглись торжественному допросу пяти кардиналов, друзей Филиппа, назначенных вести это дело и подтвердили показания, данные ими перед инквизицией. Затем 2 июля это повторилось перед папой.