Программа гандистов реализовывалась медленно, прерываясь новыми кампаниями за предоставление политической независимости и постоянно пробуя новые пути решений запутанных проблем индийской жизни. Мусульманские последователи Ганди принимали в этом самое живое участие. Мусульманский улем Абул Калам Азад стал одним из самых видных интеллектуальных лидеров движения. Он неоднократно избирался председателем Индийского Национального Конгресса и специально для мусульман сформулировал теорию независимости и сотрудничества с индуистами на благо строительства свободной и справедливой Индии. Он полагал, что главный постулат Корана — это принцип всеобщей справедливости, и миссия мусульман заключается не в том, чтобы обязательно править, но в том, чтобы в любой социальной ситуации действовать как сила, обеспечивающая справедливость и уважение человеческого достоинства. Таким образом, мусульмане должны были стать авангардом движения, которое обещало принести свободу и справедливость для себя и всех своих собратьев-индусов. После распада движения за сохранение халифата Муххамад Али стал лидером практического склада. Недалеко от Дели он основал новое учебное заведение, порвавшее с консервативными традициями унивеситета в Алигархе — Джамийя Милийа (Националистический колледж), где начали готовить мусульманских лидеров в соответствии с программой гандистов.
Наиболее полное практическое воплощение гандизма в Индии было достигнуто афганскими племенами, проживавшими на северо-западной границе Индийской империи под правлением Абдула Гаффар-хана. Знаменитые своей воинственностью и набегами, эти племена (большей частью деревенские жители) приняли практически универсальную программу социальных самостоятельных реформ. Абдул Гаффар-хан прекратил вражду, смог наладить дисциплину в созданных им отрядах «Слуг Божьих» («Худай Хидматгаран») и создал сеть школ. Когда началась кампания за независимость, «Слуги Божьи» приняли в ней самое активное участие. В течение всего этого времени они следовали политики ненасилия: идеи Ганди были интерпретированы в духе коранического призыва прощать врагов, а не мстить им. В эти отряды вступали и проживавшие в данном районе индусы, даже если они не были мусульманами. Отсутствие строгой классовой дифференциации и своекорыстных интересов среди пуштунов (в отличие от остальной Индии) помогло сделать это движение общедоступным, поскольку здесь не было тех главных проблем, с которыми сталкивались гандисты в других районах страны. Спустя несколько десятилетий появились конкретные результаты реформ, которые выразились в росте благосостояния, социальной дисциплине и готовности к самоуправлению.
Коммунализм
Конечно, далеко не все мусульмане были готовы принять национализм универсального типа. Некоторые идеалисты, правда, уже не аристократические сторонники восстановления власти Моголов, а настроенные пробритански деятели, все еще надеялись установить в Индии мусульманское правление. Будучи согласным с англичанами в том, что широким индийским массам необходимо руководство более развитого народа, Аллама Машрики верил, что таким народом могут стать реформированные мусульмане. Он организовал большое число представителей мелкой буржуазии в отряды «Хаксар», которые проходили военную подготовку и использовались как неотложная социальная служба. Как современный Махди он учил, что только его последователи являются настоящими мусульманами, основывая свое понимание ислама не на общепринятой традиции (которую он считал прогнившей), не на учении улемов (которых презирал), но на социально-политический миссии Корана и идеалах раннего халифата. Учение Машрики было проникнуто духом пуританства; как и гандисты, он призывал к эффективности и дисциплине. Он соглашался принимать в свое движение немусульман, если они являлись монотеистами, но главной целью военизированного движения «Хаксар» (слепо следовавшего его приказам) было восстановление исламской власти в Индии после того, как ее когда-нибудь покинут англичане. И когда отряды «Хаксар» стали вмешиваться в беспорядки как третья сила, британцы посчитали необходимым начать с ним борьбу.