Тем временем кровопролитные потери истощали испанские войска, а французы правили Испанией, несмотря на то что их тыл, коммуникации и снабжение постоянно подвергались нападениям партизан. Тем не менее депутаты кортесов, собравшиеся в Кадисе, твердо решили разрушить основы только что созданного нового испанского государства, используя единственное орудие, которое имелось в их распоряжении, — Конституцию. Действительно, члены хунт, организованных для сопротивления завоевателям, были твердо убеждены, что только конституционный закон может устранить вакуум власти, образовавшийся в результате отречений Карла IV и Фердинанда VII от престола. В мае 1809 г. Верховная центральная правительственная хунта, объявив, что причиной пагубного положения испанской нации является забвение достойного учреждения, которое в прежние времена обеспечивало счастье и процветание королевства, т. е. кортесов, решила искать опору в общественной поддержке, рассматривая это как подготовительный этап их созыва. Принимая такое решение, Центральная хунта обращалась к принципам законности собственного существования и воссоздавала институты власти, легитимность которых основана на выборности. Однако из-за непрекращавшихся военных поражений хунта утратила политический авторитет. С января 1810 г. она обосновалась в неприступном Кадисе и 29 января самораспустилась, уступив место Регентскому совету. И вот отрезанный французской армией от большей части Испании совет, не обладая реальной исполнительной властью, принял на себя обязательство осуществить решение Центральной хунты и объявить о выборах в кортесы. В результате в Кадис прибыли самые разные представители «вооруженной нации»: священники, юристы, чиновники и военные, а также заметная группа университетской профессуры и дворян.
Депутаты собрались на острове Леон 24 сентября и в тот же день приняли решение объявить себя представителями испанской нации, «законным образом собравшимися в генеральных и чрезвычайных кортесах, каковые являются носителями суверенитета нации»; провозгласили Фердинанда VII своим единственным и законным королем, присягнули ему на верность и объявили ничтожным, не имеющим никакой силы и не подлежащим исполнению его отречение от короны в пользу Наполеона не только потому, что этот акт был осуществлен под давлением силы, но и потому, что он не основывался на согласии нации. Именно это собрание, предваряя будущую конституцию, приняло Законы о свободе печати и в августе 1811 г. навсегда отменило сеньориальный порядок. Так были созданы условия для свободного выражения «общественного мнения» и равенства всех испанцев перед законом.
Декларации и декреты свидетельствовали о набирающем силу течении общественной мысли, идеи которого блестяще сформулировала группа священников, литераторов и адвокатов. Очень скоро они станут известны как либералы, осознающие необходимость создать государство, которое, покончив с деспотизмом, не отказывается от традиции и в то же время не копирует опыт Французской революции. Они решили создать такое государство, обратившись к монархическим институтам Кастилии, Леона, Наварры и Арагона, существовавшим до восшествия на престол династии Габсбургов. Они надеялись обнаружить республиканские начала в собраниях средневековых королевств, а в их кортесах — тот самый институт, в котором была заключена власть народа. С точки зрения либералов, в те времена и в королевствах, и в городах и селениях, их составлявших, народ принимал участие в управлении государством в силу конституционного договора. Они считали восстание комунерос последним триумфом древних свобод Кастилии и возлагали вину за их утрату и последовавший затем столетний упадок Испании на иностранную династию. Народ, доблестно восставший против захватчиков с оружием в руках в защиту своей независимости, возвращал понятию «свобода» его истинную сущность. Либералы стремились восстановить былые вольности, благодаря которым нация вновь обрела бы утраченную свободу и независимость.