История Испании

Однако самыми насущными задачами были поиски короля и укрепление партийной системы, что гарантировало бы развитие политического процесса в рамках конституции. Выполнение первой из них предполагало, по словам Прима, исключение Бурбонов из числа претендентов «навсегда, навсегда, навсегда» и вынудило его, председателя Совета министров, обращаться к европейским королевским дворам в поиске возможных кандидатов, а найти их было непросто, учитывая растущую напряженность в отношениях между Францией и Пруссией. После нескольких попыток выбор остановили на представителе Савойского королевского дома: испанские политические лидеры решили, что недовольство папы будет иметь менее серьезные последствия, нежели осложнение отношений с Францией[326]. Амадей, герцог Аоста, сын Виктора Эммануила II, был избран для руководства судьбой демократической монархии, установленной в Испании. Его репутация внушала доверие: по взглядам — приемлемый либерал; католик, но не клерикал, о чем свидетельствовало поведение его семьи по отношению к папе. Итальянец, он не вызывал возражений ни со стороны Наполеона III, который ранее наложил вето на кандидатуру одного из Гогенцоллернов, ни со стороны англичан, которые неодобрительно отнеслись к планам приглашения из Португалии представителя Кобургской династии[327].

От демократической монархии к федеративной республике

Нельзя сказать, что результаты голосования в пользу кандидатуры Амадея были впечатляющими — за него выступил 191 депутат кортесов из 311, — но все же он мог рассчитывать на поддержку партии, дисциплинированной исключительно благодаря руководству Прима. По воле злого рока накануне прибытия нового короля Прима убил неизвестный, руку которого, по мнению многих, направила колониальная партия[328]. Даже с Примом во главе коалиция едва ли сохранила бы единство, а его смерть сразу же вызвала серьезное соперничество фракций, что в конце концов обессилило правительственный блок. Новые выборы были назначены на март 1872 г. Опытный Сагаста вновь сумел обеспечить большинство мест членам Либерального союза (унионистам), прогрессистам и демократам, несмотря на противодействие коалиции, состоявшей из республиканцев, радикалов, карлистов и «умеренных». Однако возникла другая проблема: несмотря на большинство, Сагаста был вынужден подать в отставку из-за предвыборного скандала: для обеспечения нужных результатов он перевел 2 млн реалов бюджетных средств со счета Министерства колоний на счет Министерства внутренних дел, ведь стоимость выборов росла вследствие изменения избирательного права — оно было не только всеобщим, но и коррумпированным.

Итак, под давлением левого крыла своей партии Сагаста был вынужден уйти, но те, кто его изгнал, тоже не смогли управлять государством. Прогрессисты раскололись на конституционалистов и радикалов, и лидер радикалов Руис Соррилья попытался взять власть в свои руки, но вскоре ему пришлось назначить новые выборы, уже на август. Характер и моральные принципы председателя правительства, несомненно, сыграли свою роль в том, что его партия добилась парламентского большинства в 274 мандата относительно честным путем: выборы были настолько «чистыми», насколько возможно. На самом деле предыдущее большинство, ставшее теперь Конституционной партией, отказалось от участия в избирательной кампании, и, таким образом, в ходе выборов не было настоящего соперничества. Все признанные лидеры прогрессистов в кортесы не попали, поэтому победа радикалов не выглядела столь значительной; вместе с ними в парламент прошли 79 республиканцев и 11 представителей консервативных партий. Как бы то ни было, кортесы оказались во власти радикалов и республиканцев. Произойти могло все, что угодно.

А произошло вот что: Амадей I вышел из игры. Король не только не мог рассчитывать на поддержку правительства — социальная изоляция монарха достигла такой степени, что его положение стало невыносимым. В кортесах, где не было конституционалистов, его никто не поддерживал. Аристократия объявила ему бойкот. Иезуит Колома, автор романа «Никчемные люди» («Pequeneces»), хорошо знакомый с нравами «сеньор из высшего общества», видел, как благородные дамы «выставляли напоказ свою испанскость и нагло фрондировали»[329], сознательно игнорируя короля и королеву, и так поступал весь Мадрид. Амадей I и Мария Виктория «жили, словно загнанные, в Паласио-де-Орьенте в окружении интендантов и богатых лавочников». Не найдя поддержки среди революционных партий, Амадей I в конце концов избавился от всего этого цирка: он вернулся в свою Италию, убедившись в том, что управлять испанцами невозможно.