История испанской инквизиции

Бартоломе де Каранса-и-Миранда родился в 1503 году. Двенадцати лет от роду он поступил в университет в Алькала-де-Энаресе, в восемнадцать стал монахом-доминиканцем, в тридцать один был назначен старшим профессором богословия и членом суда в Вальядолиде. В 1540 году в Риме он удостоился степени доктора и получил от папы Павла III разрешение на чтение запрещенных еретических книг. По возвращении в Испанию его имя уже было окружено ореолом славы. При созыве Тридентского собора в 1545 году Карл V назначил его одним из делегатов, и своей деятельностью на этом соборе Каранса приобрел широкую популярность во всем христианском мире. В 1554 году, когда будущий король Филипп II отправился в Англию с целью жениться на королеве Марии I Тюдор и таким образом вернуть британский остров в лоно католической церкви, он взял с собою Карансу как человека, наиболее способного содействовать успеху задуманного им дела.

Сам Каранса впоследствии гордился тем, что за трехлетнее пребывание в Англии обратил на путь истины, сжег и изгнал из страны 30000 еретиков. В 1555 году, когда Филипп отбыл из Англии во Фландрию, он оставил при Марии Карансу в качестве советника по религиозным вопросам. В Англии Каранса оставался до 1557 года, и не раз его жизнь подвергалась опасности, ибо многие англичане видели в нем главного виновника своих страданий.

Насколько велико было уважение и доверие со стороны Филиппа II к Карансе, показывает тот факт, что после смерти толедского архиепископа Силицео он назначил его на освободившуюся архиепископскую кафедру. Каранса отказывался от этого предложения, рекомендуя других кандидатов, но король настоял на своем, и Каранса вынужден был подчиниться. Как высока была его репутация, видно из того, что представление о назначении, посланное в Рим, было утверждено немедленно, без соблюдения обычных формальностей.

Это возвышение простого монаха на высшую ступень церковной иерархии в Испании стало ударом для многочисленных честолюбцев. Говорили, что великий инквизитор Вальдес сам хотел занять архиепископскую кафедру и испытал горькое разочарование после назначения Карансы. Такую же мечту лелеял Педро де Кастро, епископ Куэнки, который был уверен, что Каранса занял его место. Тут надо добавить, что Каранса вообще не пользовался симпатиями среди духовенства из-за своего желания реформировать испанскую церковь. Здесь ему противостояли многие; особенно опасного врага он имел в лице доминиканского монаха Мельчора Кано, который был лидером испанских теологов в то время. Между ними давно существовала взаимная неприязнь, и быстрое возвышение Карансы вызвало в душе Кано лишь чувство горькой зависти.

Каранса представлял собой очень удобную мишень для нападок со стороны тех, кто по тем или иным мотивам желал его гибели. Находясь в возбуждении, он говорил несколько сумбурно, и употребляемые им выражения иной раз придавали сказанному такой смысл, какого он и сам не предполагал в них. Еще в 1530 году монах Хуан де Вильямартин обличал его в сочувствии Эразму Роттердамскому, чьи сочинения незадолго перед этим были признаны еретическими, да и во время пребывания в Англии он своими речами не раз подавал повод к неблагоприятным для себя комментариям.

Каранса, несомненно, был знаком с членами вальядолидской лютеранской общины, разгромленной весной 1558 года.

В нее входили многие известные люди, и во время допросов они рассказывали о встречах с Карансой; впрочем, если даже из них и выбили какие-то показания против него, они должны были померкнуть перед торжественным свидетельством монаха Доминго де Рохаса, который за несколько часов перед тем, как взойти на костер, заявил, что в Карансе он никогда не замечал ничего противного ни католической религии, ни римской церкви. Но, вероятно, не померкли. Во всяком случае, великий инквизитор Вальдес ухватился за собранные в Вальядолиде данные, дабы дискредитировать Карансу в глазах Карла V и Филиппа II. 12 мая 1558 года в докладе, представленном Карлу V, он просил разрешение арестовать одного весьма важного беглеца, якобы искавшего убежища у Карансы. Истинным мотивом этого ходатайства было, разумеется, желание нанести удар Карансе. После этого любой добытый от арестованных намек, который можно было использовать против Карансы, доводился до Карла уже как бесспорный факт.

Одновременно пошел в дело козырь, до поры приберегавшийся врагами архиепископа. Во время своего пребывания в Англии он написал весьма объемные, в 900 страниц, комментарии к Библии, которые должны были, по его замыслу, служить руководством к познанию незыблемых истин католической религии и охранять народ от предательского яда еретических учений. Но книга эта была столь же сумбурна, как и речи Карансы, и многое в ней при желании можно было обратить против автора. Вальдес с подачи Педро де Кастро лично поручил Мельчору Кано заняться исследованием этого сочинения, и Кано без затруднения насчитал в нем сто одну страницу с еретическими идеями. Таким образом, почва для судебного следствия была подготовлена.