История итальянцев

Как это нередко случается во времена крупных переворотов приведенные в движение силы были разнородными, а, следовательно, их цели не всегда совпадали. По большей части инициатором выступал столичный плебс, с его вождями и импровизированными трибунами, с его отчаянным, но непоследовательным радикализмом, — гневный и неуправляемый. Поднялась и городская буржуазия, имевшая более четкие политические задачи. Под влиянием старого Джулио Дженоино, бывшего в свое время советником герцога Оссуны, она стремилась к «реформированию королевства» в интересах народа и ограничению власти баронов. Исходя из этого, городская буржуазия была готова пойти на компромисс с Испанией. Однако непримиримость Мадрида, способствовавшая обострению ситуации, убедили ее занять под руководством оружейника Дженнаро Аннезе[281] более активные позиции, вплоть до провозглашения республики в октябре 1647 г. Французская дипломатия Мазарини[282] рассматривала данное восстание не иначе, как эпизод в своей более масштабной борьбе с Испанией. Действия же французского герцога Генриха Гиза в связи с этим оказались более чем неосмотрительны. После объявления о создании республики он прибыл в Неаполь и сумел получить признание как ее «вождь». Но его дилетантизм и неожиданные авансы баронам очень скоро снизили и без того эфемерную популярность Гиза, приведя к замешательству в революционном лагере и окончательному поражению восстания. В августе 1648 г. испанцы под командованием Хуана Австрийского захватили Неаполь и подавили выступление.

Итак, создалась необычайно сложная ситуация, участниками которой стали различные, нередко движимые противоположными устремлениями силы. Задача упростится, если взглянуть на полюса боровшихся социальных сил: с одной стороны, баронство, которое, оставив всякую мысль о фронде, защищало короля и собственные привилегии; с другой — антифеодальное и крестьянское движение в провинциях. В конечном счете исход противостояния зависел от результатов столкновения именно этих враждующих флангов — консервативного (баронства) и революционного (крестьянства).

Борьба была отчаянной. Крестьяне, организованные и ведомые возвратившимися с полей сражений Тридцатилетней войны солдатами, не только давали выход своему гневу, но и были полны решимости драться и побеждать. Это была не просто жакерия, а настоящая крестьянская война. Захватывались земли и города; под контролем восставших оказывались целые провинции, военные отряды баронов терпели поражения в бесчисленных схватках. О том, какой ужас вызывали успехи повстанцев в рядах баронов, можно судить по словам самого могущественного и серьезного противника мятежников — графа Конверсано. «Я в отчаянии, — писал он в январе 1648 г., — нам конец». Однако вскоре после репрессий в Неаполе крестьянская партизанская война ослабла, и феодальная карательная машина вступила в действие. Месть была страшной и беспощадной. Ее целью стало устрашение: она была призвана показать, что никаких изменений не произошло и ничто не может измениться. Так и случилось. Еще долгое время деревня Юга влачила жалкое существование меж полюсами баронской спеси и крестьянского смирения, а общество было лишено малейшей возможности развития и модернизации. Поражение революционных движений 1647–1648 гг. стало важнейшей вехой в предыстории «южного» вопроса.

История Сицилии — вице-королества Испании — в первой половине XVII в. также была историей фискальных махинаций, коррупции, «пожалований» и, как закономерный итог, историей восстаний. Однако в отличие от Неаполитанского королевства бунты вспыхивали преимущественно в городах и вовлекали исключительно городские низы и буржуазию. Первое восстание произошло в Палермо в августе 1647 г. Это был типичный голодный бунт, который усмирили в течение месяца совместными усилиями баронов и вице-короля. Причины второго, Мессинского восстания 1674 г. коренились в традиционной неприязни уроженцев Мессины к Палермо и в том соперничестве, которое разъединяло знать и видные семейства города. Это восстание послужило предлогом для нового вмешательства французов, что, судя по его началу и особенно по его завершению, сделало неизбежной сдачу города и его возвращение под сень испанского владычества.

От Галилея к Вико: две культуры в Италии XVII века

Думается излишне напоминать о том, кем был Галилео Галилей, и пересказывать историю всей его жизни, начиная с преподавания в университетах Пизы и Падуи вплоть до судебного процесса, осуждения в 1633 г., одиночества последних лет жизни и смерти в 1642 г. Излишне напоминать также и о том, какое значение имеют его открытия и сама личность Галилея для научной революции Нового времени и перехода «от мира приблизительности к вселенной точности», — эта замечательная формула принадлежит перу Александра Куаре.