История Италии. Том II

В своей правительственной программе «левая» не могла не учесть необходимости расширения той опоры, на которой зиждилось господство в объединенной Италии блока различных фракций крупной буржуазии. Она обещала осуществить пересмотр избирательного закона в направлении его демократизации, ввести обязательное и бесплатное начальное образование (напомним, что грамотность была одним из условий предоставления избирательных прав), дать местной администрации большую самостоятельность по отношению к центральной власти. Предполагались также некоторые реформы в области налогообложения и изучение возможностей отмены принудительного курса, вызывавшего недовольство не только в буржуазных кругах (о чем уже говорилось), но и в массах трудящегося населения, для которого обесценение бумажных денег означало падение реальной заработной платы.

Приход к власти «левой» был воспринят итальянским общественным мнением как серьезный политический поворот. Последующие события показали, что с «парламентской революцией» 18 марта связывались во многом преувеличенные ожидания. Общая классовая основа правительственной политики осталась та же, что и при «правой», — до известной степени изменилось лишь соотношение сил внутри правящего блока.

Наиболее значительным из проведенных «левой» преобразований была избирательная реформа 1882 г. По новому избирательному закону контингент лиц, имеющих право голоса, расширялся более чем втрое за счет снижения возрастного ценза (21 год вместо 25), возможности замены имущественного ценза образовательным (экзамен в объеме программы введенного с 1877 г. обязательного начального образования) и снижения самого имущественного ценза (уплата в год минимум 19,8 лир прямых налогов, или 500 лир за аренду земли, или 150 лир за наем помещения, или ведение испольного хозяйства на участке, облагаемом поземельным налогом не менее 80 лир в год)[427].

Основы итальянской налоговой системы не подверглись при «левой» сколько-нибудь серьезному пересмотру. Она по-прежнему служила важным рычагом перераспределения национального дохода в интересах верхушечного слоя буржуазии Севера. Свою налоговую политику «левая» строила исходя из стремления смягчить недовольство, вызванное фискальными мероприятиями «правой», — но без какого бы то ни было уменьшения доходов казны. Поэтому, сократив налог на соль и поземельный налог, отменив — хотя и не сразу — налог на помол, она в то же время ввела новый налог — на производство и потребление сахара.

В 1881 г. палатами был принят закон об отмене принудительного курса, однако этот закон вступил в силу лишь два года спустя. Для обеспечения операции по восстановлению металлического обращения и свободного размена бумажных денег государство сделало заем на сумму в 644 млн. лир золотом и серебром из 5 % годовых у четырех банков, из которых три были иностранными (английские Бэринг Бразерс и Хэмброу энд Сан и французский Кэсс д’Эсконт)[428]. Львиная доля облигаций этого займа была размещена за границей. Отмена принудительного курса вообще способствовала новому приливу иностранного капитала в Италию, поскольку она служила определенной гарантией устойчивости итальянской экономики. Сумма иностранных капиталовложений в Италии помимо займа оценивается для 1882–1887 гг. в 500 млн. лир[429].

Отвергнув в принципе систему государственной эксплуатации железных дорог, «левая», однако, на протяжении ряда лет практически не могла отказаться от нее. Лишь в 1885 г. были одобрены парламентом новые конвенции, по условиям которых государство, оставаясь собственником большей части железнодорожных линий, передавало их в эксплуатацию трем компаниям. Эти компании были тесно связаны с несколькими крупными банками (Кредито Мобильяре, Банка ди Торино, Банка Дженерале), которые стали широко финансировать их деятельность.

О возросшем влиянии промышленных кругов на правительственную политику свидетельствовал осуществившийся при «левой» постепенный переход к протекционизму. Политические лидеры «левой» шли в этом направлении ощупью и неохотно, ссылаясь на несовместимость протекционизма как системы с либеральным принципом невмешательства государства в сферу предпринимательской деятельности. Но подобные теоретические доводы мало волновали крупных фабрикантов, вроде сенатора Алессандро Росси, кровно заинтересованных в протекционистских мерах и упорно добивавшихся своего — тем более перед лицом усиления протекционистских тенденций со стороны основных торговых партнеров Италии (Франция, Австро-Венгрия). Уже в 1878 г. были введены протекционистские пошлины на ввоз в Италию готовых изделий и полуфабрикатов, колебавшиеся в пределах от 10 до 40 % их стоимости[430]. На протяжении 80-х годов протекционизм превратился в основополагающий принцип итальянской внешнеторговой политики.