История Италии. Том II

Этот журнал назывался «Кронака Византина» — «Византийская хроника» (слово византийская имеет еще смысл «педантичная»). Его издавал Анджело Соммаруга (1857–1941), человек необычной энергии, привлекший к участию в «Византийской хронике» самых известных писателей.

Самым ярким из сотрудничавших в «Византийской хронике» писателей был Габриэле Д’Аннунцио (1863–1938). Уже в первых сборниках новелл Д’Аннунцио сказалась его склонность к воспеванию жестокости, насилия, уродства — типичные мотивы декадентского искусства.

Д’Аннунцио выдвинулся на авансцену в середине 90-х годов, когда в Италию проникли идеи Ницше. В 1893 г. Д’Аннунцио опубликовал три остро полемические статьи о Золя, в которых провозгласил новый символ веры. Он заявил, что философия позитивизма и эстетика натурализма мертвы, мертва вся культура и все мифы XIX в. Он бросил дерзкий вызов науке, которая, по его утверждению, отняла у людей душевный мир и не сумела сделать их счастливыми. «Мы не хотим больше правды, — восклицал Д’Аннунцио, — дайте нам мечту!» Роман Д’Аннунцио «Девы скал» (1895) — нечто вроде манифеста ницщеанского сверхчеловека в его итальянском варианте. Герой романа Клаудио Кантельмо презирает и плебс и буржуазию. Высшую мысль и высшую силу представляют поэты; их мало, но они владеют словом, и слово — могущественнее научных формул и людских масс. Единственный долг поэтов — защищать Красоту и мечту, живущую в их сердцах. Поэты находятся во вражеском окружении, наступит день, вещает Д’Аннунцио, когда враги попытаются сжечь книги, разбить статуи и разорвать в клочья картины. Долг поэтов — спасать эти вечные ценности «от ярости пьяных рабов».

Роман «Девы скал» печатался в журнале «Конвито» («Пир»), который в 1895 г. основал в Риме Адольфо де Бозис. «Конвито», на страницах которого встретились многие писатели, ранее выступавшие в «Византийской хронике», стал первым официальным органом итальянского декадентства. Тема Красоты, воплощенной в искусстве, повторяется во многих произведениях Д’Аннунцио.

Искусство — выше жизни, и в жертву ему надо приносить все. Этот культ Красоты, это утверждение превосходства искусства над жизнью, соединенное с ненавистью к политической демократии, надо, разумеется, рассматривать в связи с процессами, происходившими в то время не только в итальянской литературе. Начиная с 1885 г. в итальянской прессе регулярно появлялась информация о французском символизме.

Итальянское «новое искусство» имело довольно четкую программу: в нем сочетались эстетизм, национализм и колониализм, и не случайно оно начало свою деятельность с публикации романа Д’Аннунцио, в котором так яростно атаковалась самая идея демократии. Когда началась итало-эфиопская война 1895–1896 гг., «Конвито» восхвалял ее и воспевал, как исторически закономерное и справедливое выступление «латинян» против «варваров». Журнал призывал к борьбе против пацифизма, позитивизма и социализма, а также «буржуазного здравого смысла» во имя пресловутой Красоты и величия Италии.

Платформа «Конвито» в основном совпадала с платформой нового журнала «Марцокко», начавшего выходить в 1896 г. Его основала во Флоренции группа писателей, среди которых был Энрико Коррадини (1865–1931), очень средний литератор, впоследствии ставший главным идеологом итальянского национализма. «Марцокко» (журнал нельзя полностью отождествлять с Коррадини, которого чистая политика увлекала больше, нежели искусство) с самого начала объявил себя «антипозитивистским и анти-экадемическим». Он проявлял большой интерес к зарубежным литературным течениям, в частности к иррационализму, довольно плохо, впрочем, усвоенному. Подобно «Конвито», он решительно восставал против любых произведений искусства, в основе которых было нечто находящееся «вне сферы чистой Красоты». Когда Коррадини на страницах «Марцокко» провозгласил, что отныне миф Красоты полностью сливается с националистической идеей, процесс превращения Д’Аннунцио из чистого эстета в певца империализма был уже в разгаре. В его стихах и прозе настойчиво звучали мотивы националистической пропаганды: Италия должна вернуть былую славу древнего Рима и эпохи Ренессанса, а вместе с этим — господство на Адриатике и владения в Северной Африке. В романах Д’Аннунцио, вышедших в конце века, отдельные, подлинно поэтические страницы тонут в напыщенной риторике.

Начиная с этого периода на протяжении нескольких десятилетий творчество Д’Аннунцио оказывало глубокое влияние на многих итальянцев. Этот ницшеанец и эстет был убежденным реакционером и антидемократом. Идеология Д’Аннунцио была почти антитезой (если не отчетливо политической, то во всяком случае моральной) позитивистской философии и социализму в конце XIX и первом двадцатилетии XX в. Популярность Д’Аннунцио далеко выходила за рамки литературных вкусов: он оказывал сильнейшее влияние на нравы, существовал «даннунцианский стиль» не только в искусстве, но и в жизни.