История Италии. Том III

После убийства Джакомо Маттеотти и так называемого государственного переворота 3 января 1925 г. стало очевидно, что фашистский режим перешел к открытой диктатуре. Именно в это время Муссолини задумал большую акцию, касающуюся интеллигенции. Ему нужно было изобрести что-либо очень помпезное, чтобы изменить впечатление о его режиме, сложившемся во всем мире после убийства Маттеотти. С этой целью в марте 1925 г. в Болонье был созван «Конгресс во имя фашистской культуры». Этому событию придавалось чрезвычайное политическое значение, хотели достичь публичного, громкого мира и соглашения между фашизмом и интеллигенцией или, как иронически писали сохранившиеся еще оппозиционные газеты, «между дубинкой и культурой». Это было не просто намеком, а прямой ссылкой на известную тираду крупного философа-идеалиста Джованни Джентиле, который связал свою судьбу с судьбой фашизма и договорился до того, что «всякая сила моральна, даже если это сила дубинки».

В конгрессе приняли участие свыше 250 деятелей культуры, среди которых было много профессоров. Из художественной интеллигенции наиболее полно были представлены футуристы — писатели, художники и поэты во главе с Маринетти. Однако и помимо футуристов было много известных писателей, историков и философов. Прений на конгрессе не было, только зачитывались доклады, охватившие довольно широкий круг тем. На конгрессе был принят «Манифест фашистской интеллигенции», стремившийся доказать, что фашизм может иметь свою культуру. В этом и заключалась основная политическая цель устроителей конгресса, и Муссолини в приветственной телеграмме писал, что конгресс в Болонье имеет большое историческое, культурное и политическое значение, ибо он «полностью опровергает нелепые басни, якобы интеллигентность и фашизм — понятия несовместимые»[767].

«Манифест фашистской интеллигенции» был опубликован в газетах «в день рождения Рима», 21 апреля 1925 г. Этот документ решили перевести на основные языки и возможно шире распространять за границей. Текст писал Джентиле, никаких «теоретических и идеологических принципов фашистского движения» он не излагал, а лишь утверждал «религиозный характер фашизма». Манифест был типичным образчиком туманной риторики. 1 мая 1925 г. в оппозиционной газете «Мондо» был опубликован «Ответ итальянских писателей, профессоров и публицистов на манифест фашистской интеллигенции». Автором этого, как тогда выражались, «контрманифеста» был Бенедетто Кроче.

Позиция Кроче в те годы была сложной. О роли его в итальянской культуре нашего века подробно говорилось в предыдущем томе. Общеизвестно, что первоначально он поддерживал Муссолини и в сенате голосовал за доверие правительству. Однако впоследствии его отношение к чернорубашечникам решительно изменилось, и он возглавил либеральную антифашистскую оппозицию. «Контрманифест» Кроче был чрезвычайно осторожным и умеренным, несколько абстрактным, но морально вполне достойным документом. Основной смысл его заключался в том, что лучшие представители итальянской интеллигенции сочли своим долгом осудить фашистские насилия и как-то отмежеваться от режима. Это был протест, хотя и минимальный, так как в духе и стиле «контрманифеста» отразилась общая позиция либерала и аристократа мысли Бенедетто Кроче, заявлявшего, что нельзя смешивать политику и литературу, политику и науку и что истина заключается только в мысли, но не в действии. Разумеется, «контрманифест» Кроче не шел ни в какое сравнение с позицией Гобетти, с его гражданственностью, активностью, высоким пониманием сущности культуры и долга интеллигенции. Но даже и этот, столь осторожный манифест антифашистов вызвал ярость, издевательства и угрозы со стороны чернорубашечников. Фашистская пропаганда делала все, что могла, чтобы представить конгресс в Болонье как крупнейшую политическую и моральную победу режима Муссолини.