История Италии. Том III

Еще за три года до этого, в 1929 г., была опубликована работа Джентиле «Истоки и доктрина фашизма»[768]. Она начиналась с утверждения, что война была для Италии «разрешением глубокого духовного кризиса». В душе народа боролись на протяжении почти двух десятилетий два непримиримых течения, почти что две разные души, и только кровь, пролитая в войне, могла стать цементом, который превратит итальянцев в «подлинную, реальную, живую Нацию». Обращаясь к прошлому страны, Джентиле писал о том, что итальянское Рисорджименто было делом немногих людей, решающую роль сыграла творческая интеллигенция: «Это воля и мысль поэтов, мыслителей, политических писателей, которые умеют в должное время говорить языком, отвечающим всеобщему чувству». Ссылаясь на знаменитый лозунг Мадзини «Мысль и действие», Джентиле трактовал Рисорджименто как революцию идеалистов, у которых мысль всегда предшествует действию. Он торжественно провозглашал, что миром правят идеи и идеалы, — отсюда его «оппозиция материализму и спиритуалистическая концепция жизни».

В главе, названной «Идеализм, национализм, синдикализм», Джентиле анализирует развитие итальянской философии и общественной мысли в последние годы XIX и в первое 15-летие XX в., обрушивается на позитивизм, одобрительно отзывается о Сореле и — отчасти — о находившихся под его влиянием синдикалистах, которые были «антипарламентаристами и ценили высокие нравственные чувства». Особый интерес, однако, представляет данный Джентиле анализ идеологии национализма, который, по его мнению (что в большой степени соответствует истине), пришел в Италию из Франции и произвел громадное впечатление на известные слои интеллигенции. Джентиле считал, что в Италии национализм был менее литературным и более политическим отчасти потому, что итальянский национализм был преемником исторической правой. В националистах Джентиле находил «общий идеал культуры, общее мироощущение» и жажду обновления. Бенито Муссолини являлся в интерпретации Джентиле прямым духовным наследником Джузеппе Мадзини и «великих идеалов», а фашисты, естественно, совершали «великую революцию», ибо у них были идея, воля и вождь. Провозглашая тоталитарный характер фашистской доктрины, Джентиле писал, что она отвечает «воле, разуму и чувству всего народа».

За этим следовало рассуждение об интеллектуализме и антиинтеллектуализме. Фашисты были «антиинтеллектуалистами», но Джентиле счел нужным уточнить это понятие: «Антиинтеллектуализм не означает, как думают самые невежественные фашисты, приходящие в восторг каждый раз, когда им кажется, будто дуче разрешил им плевать на науку и философию, что в самом деле отрицается всякая ценность мысли и высших проявлений культуры, в которых выражает себя мысль». Дальше речь идет о том, что фашизм выступает против тех интеллектуалов, которые мыслят абстрактно, не подчиняя свою мысль конкретным требованиям реальности. «Но противник, которого прежде всего стремятся уничтожить, это тот исторически сложившийся и типичный для итальянского образованного класса умственный и нравственный тип, который веками воплощается в литераторе. И это не только писатель, занимающийся художественной литературой, но любой писатель, работающий в науке или в области философии». Джентиле имеет в виду всех, кто далек от политики, кто занимается «чистой литературой или наукой; в эту категорию входят и академики, и эрудиты, которые не желают считаться с практическими задачами. В общем… этот антиинтеллектуализм враждебен не по отношению ко всякой культуре, но лишь к плохой культуре». Интеллектуалы, которых фашизм ненавидит, — сплошь индивидуалисты и эгоисты, эпикурейцы, они не нужны фашистской Италии: «Литератор был незаконным сыном нашего Рисорджименто, фашизм справедливо считает его дурным гражданином и хочет вырвать эту сорную траву из итальянской почвы».

Сам фашизм, разрешая встававшие перед ним политические проблемы, параллельно разрешает любые моральные, религиозные и философские вопросы, в этом и проявляется его тоталитарный характер.

Очень интересно читать все эти размышления философа-идеалиста, неогегельянца. Особенно интересно, когда знаешь, как все это претворялось в жизнь, знаешь, что на протяжении 20 лет фашисты проделывали с итальянским народом. Свидетельств этому есть сколько угодно, и мы ограничимся только одним из них, недавним.