История Италии. Том III

Основу вооружения бронетанковых дивизий составляли 3-тонные танкетки, уязвимые для винтовочных пуль и прозванные солдатами «спичечные коробки». Число средних 11-тонных танков, которые промышленность начала выпускать уже во время войны, в лучшие времена во всей армии не превышало 60. Тяжелых танков в итальянской армии вообще не существовало. Осенью 1939 г. в армии имелось около 30 тыс. автомашин, чего едва хватало для укомплектования Моторизованных Дивизий. Так называемые подвижные дивизии были моторизованы далеко не достаточно.

Авиация — «оружие фашистского режима» — была предметом особой заботы Муссолини. Однако обследование, проведенное в 1939 г. в связи с получившим большое развитие очковтирательством, показало довольно неутешительную картину. Из числившихся в строю более 3 тыс. самолетов лишь третья часть действительно была в состоянии летать. Это были самолеты самых разных типов, уступавшие по скорости, вооружению и бортовому оборудованию иностранным образцам. Промышленность выпускала в месяц до войны около 150 самолетов; в 1942 г. ежемесячное производство достигло почти 300 самолетов, но этого, однако, было недостаточно для заметного усиления итальянского воздушного флота.

Сравнительно боеспособным был военно-морской флот. Его ядро составляли 8 линейных кораблей. 24 легких крейсера, 133 подводные лодки. Усиленная постройка тяжелых кораблей и подводных лодок соответствовала претенциозному плану создания «океанского флота». Слабым местом военно-морского флота был недостаток топлива, что дало себя знать в первый же год войны. Кроме того, для успешных действий на большом расстоянии флот нуждался в сильном прикрытии с воздуха, чего итальянская морская авиация не была в силах обеспечить[274].

Всю подготовку страны к войне координировал начальник генерального штаба П. Бадольо, в ведении которого находились также вопросы военной промышленности. Он был президентом национальной комиссии по достижению экономической независимости, являвшейся высшим органом автаркической кампании, а также председателем комитета по научным изысканиям. В 1937 г. Бадольо горделиво заявил, что он может доложить о готовности итальянской военной машины выполнить «любое задание народа и дуче». Казенный оптимизм начальника генерального штаба совершенно не отражал действительного положения вещей, и Муссолини знал об этом достаточно хорошо.

В 1939 г. верховная комиссия по обороне по заданию Муссолини изучила нужды Италии в различных видах сырья в случае вступления в войну. По расчетам этой комиссии, для покрытия потребностей одного года войны Италии необходимо было ввезти 21 млн. тонн различных материалов: топлива и горючего, промышленных товаров, древесины, целлюлозы и т. д. В случае войны с Францией и Англией и соответствующего сокращения морских перевозок основная часть этих материалов должна была бы ввозиться железнодорожным транспортом из Центральной и Восточной Европы. Для того чтобы хотя бы частично выполнить эту задачу, необходимо было заранее начать завоз стратегического сырья, определяя места для хранения и создавая склады. Ничего подобного сделано не было.

На 1 сентября 1939 г. запасы сырья для военной промышленности были совершенно недостаточными; так, предприятия по производству стали были обеспечены сырьем на несколько недель работы; наиболее благополучными считались заводы по переработке железной руды — их запасов могло хватить на шесть месяцев. Из 8 млн. тонн горючего, которые, по расчетам комиссии, требовались армии на год, не было даже и десятой части — склады топлива практически имел только военно-морской флот. Что касается мощностей военной промышленности, то комиссия пришла к выводу, что они будут готовы обеспечивать, и то неполностью, потребности войны лишь к концу 1943 г. Было подсчитано, например, что в 1941 г. артиллерийская промышленность будет способна удовлетворять лишь 6 % потребностей действующей армии[275]. Свое недовольство положением вещей Муссолини выразил перемещениями в руководстве военными ведомствами: в октябре 1939 г. он снял своих заместителей по сухопутной армии и военно-воздушным силам.

Внешнеполитические события осенью 1939 г. развивались совершенно не так, как того хотели бы итальянские фашисты. Когда генерал У. Каваллеро от имени дуче привез в Берлин меморандум, доказывавший необходимость оттяжки войны, Гитлер ограничился устным ответом о том, что он «в основном» согласен с мыслями Муссолини. В действительности многочисленные заверения Гитлера в горячей дружбе никогда не мешали ему совершенно не считаться с мнением своего партнера. Муссолини не знал ничего определенного о планах Гитлера: статья «стального пакта» о предварительных консультациях никогда не принималась германской стороной всерьез.