История Италии. Том III

18 марта 1940 г. Муссолини встретился с Гитлером в Бреннере. К этому времени он был окончательно убежден в необходимости вступления Италии в войну в момент, когда Германия своими успехами создаст условия для решительной победы. «Вступление Италии в войну неизбежно, — говорил он Гитлеру. — Италия намерена идти плечом к плечу с Германией не для того, чтобы оказать ей военную помощь, а потому, что этого требуют ее честь и интересы»[281]. Это был план «параллельной войны», как назвал ее Муссолини, войны, которую Италия надеялась вести, идя по стопам более сильного империалистического хищника.

6 апреля Муссолини направил начальнику генерального штаба меморандум с изложением общего плана ведения военных действий. Этот план предусматривал оборонительные действия на французской границе; накопление сил против Югославии; оборонительные мероприятия на Эгейском море и в Ливии; частичное наступление в Восточной Африке. Наступательные действия должен был вести военно-морской флот во взаимодействии с авиацией. Таким образом, этот план показывал стремление ограничиваться в первое время демонстрационными действиями, чем-то вроде копирования «странной войны», которая в то время велась между Германией и Францией[282].

Штаб военно-морского флота после ознакомления с меморандумом представил свои соображения, в которых руководители единственного вида вооруженных сил, для которого предусматривалось ведение активных боевых действий, признавали, что они не в состоянии выполнить должным образом эту задачу.

События в этот период начали развиваться так стремительно, что все предварительные расчеты Муссолини были опрокинуты — 9 апреля гитлеровские войска захватили Данию и начали оккупацию Норвегии. Затем наступила очередь Бельгии и Голландии, которые лежали на пути вторжения во Францию. 29 мая Муссолини собрал совещание начальников штабов и заявил, что начиная с 5 июня следует со дня на день ожидать приказа о выступлении против Франции. Наконец 10 июня, когда немецкие танковые колонны стремительно приближались к Парижу и французское правительство готовилось оставить столицу, Муссолини объявил, что Италия «вступает в сражение» для того, чтобы «разрешить вопрос о морских границах, добившись свободного доступа к океанам». Своим приближенным он объяснил принятое решение более прозаически: «Мне необходимо несколько тысяч убитых для того, чтобы обеспечить себе место за столом мирной конференции»[283]. При всем цинизме эти слова показывали, что глава итальянского государства еще сохранял надежду добиться своих целей, ограничиваясь «малой войной».

Известие о близкой капитуляции Франции повергло Муссолини в уныние: он рассчитывал на короткую, но все-таки войну. Впрочем, это не помешало ему во время встречи с Гитлером в Мюнхене 18 июня, куда он был вызван для обсуждения условий перемирия, выдвинуть к Франции совершенно несоразмерные претензии. Он предлагал Гитлеру оккупацию всей Франции, раздел французского флота, передачу Италии Ниццы, Корсики, Французского Сомали, Туниса и предоставление военных баз в Алжире и Марокко. Гитлер оказался сторонником гораздо более умеренных требований. Он считал «неполитичным» требовать от французов передачи флота: самое большее, что можно было бы пожелать, это, чтобы он был так или иначе нейтрализован[284]. Позиция Гитлера объяснялась стремлением как можно скорее вывести Францию из игры для подготовки непосредственной атаки против Англии.

Для того чтобы как-то оправдать итальянские претензии, Муссолини были срочно необходимы военные успехи. Вечером 20 июня он приказал Бадольо немедленно начать атаку по всему фронту, проникая как можно глубже на французскую территорию. С военной точки зрения эта фронтальная атака была абсурдом. Наступление длилось четыре дня и не принесло победных лавров итальянскому командованию, хотя оно обладало по крайней мере тройным превосходством в силах: войска сумели лишь преодолеть французские передовые посты и приблизиться к основной оборонительной линии. Наибольшим было продвижение вдоль побережья, где итальянские войска заняли г. Ментону.

Гитлер решил, что итальянцам следует самостоятельно вести переговоры с Францией. Итало-французская конференция по перемирию началась 24 июня в Риме. Ей предшествовал обмен мнениями между немцами и итальянцами, во время которых Риббентроп, не слишком заботясь о дипломатической форме, говорил своему коллеге Чиано: «Нужно проявлять умеренность. Нельзя, чтобы глаза были больше желудка». Это убедило Муссолини отказаться от планов немедленного создания средиземноморской империи и получить часть французского флота. В письме к Гитлеру 22 июня он сообщил, что итальянская делегация ограничится требованием оккупации той части территории, которую заняли к тому времени итальянские войска[285]. Вечером 24 июня перемирие было подписано. Итальянским генералам, выражавшим недовольство отказом от первоначальных требований, Муссолини объяснил, что это было необходимо, чтобы не создавать «самых серьезных трений с немецким союзником».