История изнутри. Мемуары британского агента.

Его радостная прогулка в Аркадию имела комическое продолжение. Я получил от одного из наших секретных агентов слово в слово отчет о разговоре Радека с Чичери ным по прямому проводу. Документ был настолько до стоверен, что американский генеральный консул в Моск ве послал его перевод своему посланнику. Не читая, Френсис положил его в карман и взял с собой на еже дневную конференцию послов. «Джентльмены, — сказал он, — я получил интересный документ из Москвы. Это отчет Радека о его переговорах с нами. Сейчас я вам его прочту». Мямля, он начал: «Посланник Френсис накрах маленное чучело». Это было верно, но звучало из уст самого посла немного странно. Последовали дальнейшие остроты, достигшие высшей точки в заключительной

фразе. «Линдли, единственный человек, у ^то^гь^отъ «Гяп па гмысла Он на практике признает поведение Нулан "с^ршешоНичьим». Сэр Френсис Линдли выдержал много трудных положений, не падая духом с ™„ яым хладнокровием, однако я шт*ШШиГчяЁ21 когдалибо чувствовал себя более неловко чем^ ^ минуту. , тем в эту

Перед финальной трагедией произошла еще одна ко медия. 22 июля официальная английская экономическая

миссия, состоявшая из сэра Вильяма Кларка, в настоят» время уполномоченного в Канаде, мра Лесли УлваотГ мра Армстида и мра Петерса из длттломатичеаюго торгового отдела, прибыла в Москву. Они приехали для переговоров о возможности торговых сношения с боль шевиками. Их приезд потряс меня. Насколько я знал (твердой уверенности у меня не было), наша интервенция была делом нескольких дней. Чешская армия продвига лась на Запад. Она взяла Симбирск и осаждала Казань Чехи были наши союзники. Поскольку мы их поддержи вали, мы поддерживали борьбу против большевиков. Савинков захватил Ярославль, Савинков финансировал ся французами. Более того, в эту самую минуту британ ские войска были на пути в Архангельск. А здесь, в Москве, британская экономическая миссия предлагает мир и торговый договор большевикам. Было ли когда .* либо столь двусмысленное положение? Мог ли я изум \ .мяться, когда позднее большевики обвиняли меня в ма киавеллиевом коварстве и дополняли обвинение в престу плениях документальными ссылками на вероломство Альбиона. Увы! Ни обмана, ни предательства не было. Это был только пример того, как один департамент Уайтхолла не знает, что делает другой. Я отвез сэра Вильяма Кларка к Чичерину и Вронскому — комиссару торговли. Не могу сказать, чтобы я рад был свиданию с ними. Не много смог я узнать и от английских посетите лей. Сэр Вильям Кларк ничего не знал о планах союзни ков, касающихся России. Уркварт, имевший паи в горной промышленности в Сибири, был убежденным интервен том. Я был доволен, когда через два дня после бесплод ных разговоров они уехали в С.Петербург. Если бы они остались еще на сутки, они могли бы задержаться до бесконечности. На следующий день пришло сенсационное известие, что союзные посольства оставили Вологду и бежали в Архангельск. Хотя они выпустили бесполезное заявление, что их отъезд нельзя рассматривать как раз рыв сношений, большевики правильно учли его как пре людию к интервенции. Их отъезд, предпринятый оез единого слова предупреждения союзных миссий в Москве поставил меня в незавидное положение. Я ясно увидел что роль заложников, первоначально предназначавшаяся' по° слам, будет предоставлена нам. Вместе с моими французским, американским и итальянским коллегами я отправил ся к Чичерину, чтобы нащупать почву. Он был изысканно вежлив и очевидно старался не подать никакого повода для обвинения большевиков в разрыве сношений. Он просил нас остаться в Москве и заверил нас, что, что бы ни произошло, нам разрешат уехать, как только мы захотим Мы дали уклончивый ответ. Мы все еще не имели официального указания от наших правительств. Мы допуска ли, что союзники решили высадить войска. Мы предполагали, что они высадятся в Архангельске, Мурманске и Владивостоке. Наверное, мы ничего не знали. Однако было ясно, что наше положение в Москве не прочно, и я вернулся к себе, чтобы начать подготовления к отъезду. Ближайшие дни относятся к самым печальным дням моего пребывания в России. Мура уехала из Москвы дней десять тому назад с целью навестить родных в Эстонии. Изза борьбы на чешском и ярославском фронтах езда по желе зным дорогам строго контролировалась. Я не мог сно ситься с ней. Могло случиться, что я вынужден буду уехать из России, не увидев ее больше. В течение четырех ночей я не спал. Часами я сидел в комнате, раскладывая пасьянсы и мучая бедного Хикса идиотскими вопросами. Мы ничего не могли делать: самообладание меня покинуло, и я погрузился в мрачное уныние. 28 июля днем зазвонил телефон. Я схватил трубку. Говорила Мура. Она приехала в С.Петербург после шестидневных ужасных приключе ний. Пешком перешла она через границу между Эстонией и Россией. Сегодня ночью выезжала в Москву.

Реакция была поразительна. Теперь все было нипо чем. Если я опять увижу Муру, я знал, что смогу выдер жать любой кризис, любую неприятность, все, что гото вит мне будущее.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ