История изнутри. Мемуары британского агента.

События начали развертываться с невероятной бы стротой. Через день после возвращения Муры в Киеве был убит генерал Эйхгорн, главнокомандующий немец кими войсками в России. Юноша, московский студент по

фамилии Донской член партии совдалистовреволюцио „еров, выполнил этот террористический акт Он нанял извозчика и, проезжая мимо генерала, бросил в Wero бомбу, причинившую ему смерть. *свдел с Чичериными Караканом кОГда им сообщили об этом пГгелефоиу

0нИ^ХРп^'ВОеЙ радости> 8 особенности Чичерине 0Н обратился ко м„е со следующими словами: «Видите

В0ТЛТя» Их т^°ГДа тосЪ>*™» идут тгротив вот! народа». Их радость меня покоробила. Мой рассудок говорил, что в глазах большевиков генерал былГнасиль ипсом, убийцу которого будут считать освободителем вроде того, как учили буржуазных детей пре1елоняться" перед Брутом. В глазах большевиков немецкие и англий ские генералы принадлежали к одной категории как только они вступали на русскую землю. Они были'аген тами контрреволюции и, следовательно, вне закона. Од нако как союзники, так и немцы совершили ошибку рассматривая Россию только в свете их личного кон4> ликта. В немецком военном суде два дня спустя Донско му прежде всего были предложены следующие два вопро са: «Вы знаете Локкарта? Вы знаете главу английской миссии в Москве?».

Первого августа мы получили предписание оставить наше помещение. Оно было ликвидировано для Гене рального совета русских профсоюзов. Большевики нача ли показывать зубы. Мы не заслуживали дальнейшего внимания. По счастью, мне удалось получить свою ста рую квартиру в Хлебном переулке, в результате чего мы избежали весьма неприятного положения.

Четвертого августа Москва пришла в возбуждение: союзники высадились в Архангельске. В течение несколь ких дней народ был во власти всевозможных слухов: союзники высадили значительные силы. Некоторые дово дили их число до 100000. Не менее двух дивизий. Японцы должны были двинуть семь дивизий из Сибири на по мощь чехам. Даже большевики потеряли голову и в отчаянии начали упаковывать свои архивы. В разгар кризиса я увиделся с Караханом. Он говорил о большеви ках, что они уже погибли. Но они все же не сдадутся. Они Уйдут в подполье и будут бороться до конца.

Было неописуемое смятение. Через день после высад ки десанта я отправился к Вардропу, нашему генерально му консулу, который обосновался с консульством во Дворце Юсупова около Красных Ворот. Во время нашего

разговора генеральный консул был окружен вооружен, ным отрядом. Это были агенты ЧК. Они все запечатали и арестовали веек, находившихся в здании, за исключением меня и Хикса. Особый пропуск, который я получил от Троцкого, еще имел силу. Забавная подробность налета. Пока агенты ЧК допрашивали внизу чиновников кон сульства, наверху офицеры нашей контрразведки спешно жгли шифры и другие компрометирующие документы. Трубы извергали клубы дыма, которые проникали даже в нижние комнаты, но несмотря на это джентльмены из ЧК не увидели в этом ничего необычного. Как мы в этом убедились уже впоследствии, ЧК была страшным, но далеко не умным учреждением.

В одно и то же время налет был произведен и на французскую миссию и генеральное консульство. Хотя итальянцев и американцев не тронули, оскорбление не льзя было игнорировать (правда, в глазах большевиков наша высадка в Архангельске была также нарушением международного права), и на следующий день мы отпра вились к Чичерину вручить официальное извещение о разрыве сношений и просьбу выдать наши паспорта. Прямого отказа от Чичерина не последовало. Он казал ся подавленным событиями и повторил свою обычную просьбу повременить. Несчастный Чичерин был, конеч но, серьезно встревожен. Утром к нему явился с подоб ным же визитом Г'ельферих, занявший после графа Мир баха пост германского посла. Гельферих так же склонен был рассматривать интервенцию как серьезную угрозу большевикам. Он не желал разделить участь графа Мир баха или попасть в плен, когда войска союзников займут Москву. Вечером этого дня он выехал в Берлин, оставив всего несколько человек в Москве.

Покинутые сразу союзниками и немцами, большеви ки, казалось, попали в безвыходное положение. Чехи заняли Казань, и, хотя большевики отбили Ярославль у савинковцев, казалось, что они не способны оказать се рьезное сопротивление крупным силам союзников, кото рые, как предполагали, наступают от Архангельска. н течение сорока восьми часов я тешил себя надеждой, что интервенция будет иметь блестящий успех. Для меня не ясно было, что мы сможем сделать, заняв Москву, я не верил, что буржуазное русское правительство сможет удержаться в Москве без нашей помощи. А еще меньше « верил, что мы сможем убедить русских возобновить вой

ну с Германией. В настоящих условиях интервенция не минуемо должна была принять скорее антибольшевист ский, чем антигерманский характер. Поэтому было веро ятно, что оккупация нами Москвы будет длиться до бесконечности. Но у меня не возникало сомнения, что с теми силами, которые, я полагал, находились в нашем распоряжении, мы сможем занять русскую столицу.