История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века

Рабочее движение сионистов превозносило того, кого называло «культурным рабочим», – рабочего, бывшего также потребителем культуры, – и прилагало все усилия, чтобы сократить разрыв между интеллектуалами и рабочими физического труда. Хотя эта миссия так и не была выполнена, намерение, стоящее за ней, опровергает утверждение об антиинтеллектуальных тенденциях внутри движения. В публичных библиотеках рабочих кружков был широкий круг читателей, читавших книги на иврите, комнаты досуга были заполнены читателями газет и журналов. Концерты филармонического оркестра у источника Харод, популяризация хоров и других музыкальных мероприятий в кибуцах демонстрировали стремление к красоте и культуре, которое сохранялось даже в условиях материальных трудностей. Публичность всех этих культурных мероприятий говорила об их важности в глазах руководства. Герцль полагал, что чрезмерное количество еврейской интеллигенции было одной из причин антисемитизма. Но даже если новый еврей в теории должен был избавиться от чрезмерной духовности, приписываемой еврейскому интеллектуалу (в отличие от рабочих, которые зарабатывали на жизнь физическим трудом), все же богатая духовная жизнь, развивавшаяся в маленьком ишуве и превратившая его в центр еврейской культуры, свидетельствует о том, что в данном вопросе расхожие представления были далеки от реальности.

У образцового первопроходца с мотыгой и винтовкой было еще одно качество: он говорил на иврите. В учебных центрах в диаспоре приоритет при иммиграции отдавался тем, кто знал иврит. Эта политика демонстрировала огромное значение, придававшееся языку и культуре, проистекающей из него, для формирования нации, согласно европейской националистической традиции, в которой язык был основным символом существования нации. Иврит возобладал как в светских, так и в религиозных образовательных учреждениях Мизрахи в Палестине благодаря «войне языков», разразившейся к концу периода Второй алии. Только ультраортодоксы использовали идиш в качестве языка обучения. В мандатный период представители ишува ратовали за признание иврита в качестве официального языка наряду с арабским и английским, и в значительной степени им это удалось. Статус иврита был символически отражен в названии страны, которая стала известна как Палестина-Эрец-Исраэль – своего рода компромисс между требованиями евреев признать историческое еврейское наследие страны и яростным сопротивлением арабов этому.

Хотя ишув стал мировым центром ивритской культуры в 1920-х годах, это не обеспечило преобладания иврита как разговорного языка. Каждая волна иммиграции привносила с собой родные языки иммигрантов. Типичным еврейским языком был идиш, любимый родной язык всех поборников иврита. После Черновицкой языковой конференции 1908 года, посвященной идишу, и в целом с 1920-х годов идиш и иврит соревновались друг с другом за сердца и умы евреев. Когда процветала художественная литература на иврите, на идише также появилась беллетристика. Таким образом, по мере того как ивритская литература опускалась от священной к светской, идиш поднимался со статуса народного языка к языку высокой культуры. Социалистические движения Бунда и фолькистов, которые боролись за еврейскую автономию в Восточной Европе, позиционировали идиш как язык еврейских масс, а иврит как реакционный священный язык образованной еврейской элиты, оторванной от жизни простых людей. После большевистской революции Коммунистическая партия создала Евсекцию[122] (еврейскую секцию), отвечавшую за еврейскую культуру в России. Отождествляя иврит с сионизмом, она подавляла и то и другое, запрещая их в СССР.

Однако сионистское движение не запрещало идиш. Hechalutz вело свою деятельность в Польше в основном на идише, поскольку большинство кандидатов на иммиграцию не знали иврита. Бен-Гурион, заклятый гебраист, который использовал этот язык еще до иммиграции в Палестину, на предвыборных митингах в Польше говорил на идише. Он поступил так же, когда совершил поездку по лагерям перемещенных лиц в Германии после Второй мировой войны. Но до тех пор, пока левые несионисты связывали идиш с политическим неприятием сионизма, делая его соперником ивриту, два еврейских языка, казалось, соперничали друг с другом.

В Палестине с началом массовой иммиграции усилились стремления сделать иврит преобладающим разговорным языком. Легион защитников языка был сформирован в Тель-Авиве; его члены порицали людей, публично общавшихся на идише. Это случалось с Бяликом, любившим говорить на идише, а не на иврите, который, по его словам, не скатывался с языка. В 30-е годы XX века фанатики иврита столкнулись с другой проблемой: большинство иммигрантов из Германии говорили только по-немецки и не проявляли особой склонности к изучению иврита. Фанатики утверждали, что немецкие евреи не должны разговаривать на языке нацистов на улице. Этот излишний фанатизм только усложнял новую жизнь иммигрантам.