Читаем История капли живой воды полностью

С этими словами он неохотно высунулся наружу и повис на клюве, раскачиваясь под лёгкими порывами тёплого ветерка.

– Мы рады снова видеть вас, доктор! – веселились люди в белых халатах.

Глист мрачно изогнулся.

– В лаборатории вас ждут!

– Понимаете, – с грустью сказал глист капле, которая тоже вытекла на кончик клюва, – я редкая разновидность. Целебный гельминт. Лечу у людей рассеянный склероз и сложные виды аллергии. Видишь, что они придумали – находят меня у птиц и скармливают больным. Но, честно говоря, мне страшно надоело жить в животах маразматиков и чихающих от каждой пушинки дамочек. Поэтому я все время сбегаю куда-нибудь. Сам процесс побега, как бы это выразиться… М-м-м… Достаточно неприятен. Но канализация – не самое страшное. Самое ужасное – все время возвращаться назад…

– В пробирку его, в пробирку!

– Я ещё выберусь! – крикнул глист капле. – Мы ещё увидимся в Америке!

– Далась ему эта Америка, – озадаченно подумала капля. – Но надо же. С виду паразит как паразит, а оказывается доктор. Он со мной на «вы», а я с ним всю дорогу на «ты» разговаривала. Неудобно-то как.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. СОЛЬ, СПРАВЕДЛИВОСТЬ И ЧУДЕСА


Само собой, в клюве журавля капле теперь делать было нечего, и она поспешно капнула вниз. Только упав на камень, она огляделась своим сферическим глазом по сторонам. Что же в нем отразилось?

Странное место!

Это был пустынный берег, на котором лежали ловчие сети для птиц. Журавль как раз запутался в одной из них, но люди не собирались оставлять птицу в беде. Они распутали верёвки, и журавль, издав возмущённый крик, поспешил улететь восвояси. В сторону моря.

Но море было каким-то необычным.

Вдоль кромки прибоя неподвижно лежала белая каменная пена, и песок на берегу тоже был белёсым от мелких блестящих кристалликов. На нем не росло ни одной травинки. И вода в море казалась медленной и безжизненной, словно это и не вода вовсе, а безвольная жидкость, разучившаяся течь. Только ветер тихонько посвистывал над берегом, напевая свою печальную песню.

– Мёртвое море! – вспомнила капля. – Странно… Почему оно мёртвое?

– Потому что очень солёное! – ответили волны. – Здесь так солоно, что жить невозможно. Но не бойся, тебе соль ничем не грозит. Иди сюда, мы все тебе расскажем!

– Нет уж, я лучше полежу на камне! – ответила капля. – Согреюсь и улечу в небо.

– Это вряд ли, – ответили волны. – Смотри, уже вечер, солнце заходит.

И правда, солнце клонилось к горизонту. Ветер усиливался, и слегка раскачивал морскую гладь, так что волны стали чаще накатывать на берег, и их голоса окружили каплю со всех сторон.

– Мы – мёртвая вода. Мы заживляем раны. В нас нельзя утонуть. Если человек бросается в воды мёртвого моря, то всплывает как поплавок. Он может сидеть на воде и читать газету – некоторые туристы так и делают. Им это кажется забавным. Но они не знают, что прикасаются к могущественной силе, к соли, которая хранит очень печальную память. Здесь, на берегу, были великие города Содом и Гоморра, в которых, как гласит предание, люди совершали слишком много дурных поступков – и за это Бог послал на них огненный дождь. Ты слышала об этой легенде?

– Нет, – призналась капля.

– Тогда послушай. Говорят, прежде чем уничтожить эти города, Бог послал своих ангелов, чтобы они убедились, что их жители действительно заслуживают столь страшной кары. Ангелы нашли лишь одного праведного человека, жившего в Содоме, его звали Лот. И когда стало ясно, что гнев Бога неизбежно обрушится на Содом и Гоморру, ангелы предупредили Лота о страшных событиях. Они сказали ему: Бог велит тебе, бери свою семью, уходи из города, но ни за что не оборачивайся. Если Бог не жалеет этих безумцев, человек тем более не должен испытывать к ним жалости. И Лот послушался. За его спиной хлестали молнии и рушились городские стены, а он шёл прочь, не оглядываясь назад. Он ведь никогда не любил свой город и своих соседей. Он был праведником, а они грешниками – и сами заслужили страшную смерть. Но жена Лота оказалась слишком мягкосердечной, и, услышав крики погибающих, не выдержала. Она обернулась – и в тот же миг её постигло страшное проклятие. Она превратилась в соляной столб.

Капле на мгновение показалось, что в каменной пене из кристаллов соли у берега проступило прекрасное женское лицо.

– Да, соль легко растворяется в воде, – вздохнула волна. – Возможно, она тут, перед тобой. И есть люди, которые думают, что соль здесь появилась именно с тех пор.

– Но разве то, что сделал с ней Бог, справедливо? – воскликнула капля.

– Это именно справедливо, – ответила мёртвая вода. – Девушка нарушила приказ Бога и понесла наказание. Но справедливость – не самая хорошая вещь на свете. И уж точно не самая добрая. Впрочем, люди не всегда умеют различать, где добро, а где зло. Именно из-за людей мы, волны мёртвого моря, оказались сейчас в смертельной ловушке.

– Вы заперты? – спросила капля. – Почему?

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза