История Карла XII, короля Швеции

Во время бегства под королем была убита лошадь. Истекающий кровью полковник Гьета отдал ему свою. При отступлении шведский завоеватель переменил двух лошадей, хотя, пока длилась сама баталия, и не мог сидеть в седле.

Небывалое сие бегство уже само по себе много значило при столь великом несчастий, однако же надо было отступать и далее. В обозе нашли карету графа Пипера, а поелику своей собственной у короля со времени отъезда из Стокгольма никогда не бывало, его усадили в сей экипаж и со всем поспешанием направились к Борисфену. Король, не вымолвивший ни слова с той минуты, когда его посадили на лошадь, и до прибытия к обозу, вдруг спросил, что сталось с графом Пипером. «Пленен вместе со всей канцелярией», — ответствовали ему. «А генерал Реншильд и принц Вюртембергский?» — поинтересовался он. «Они тоже в плену», — ответил граф Понятовский. «В плену у русских! — повторил Карл, пожимая плечами. — Тогда уж лучше едем к туркам». Однако на лице короля не замечалось уныния, и всякий, кто увидел бы его, никогда не подумал, что он ранен и побежден.

Пока король отступал, русские завладели его артиллерией, находившейся в лагере под Полтавой, обозом и войсковой казной, где было шесть миллионов звонкой монетой, взятых у поляков и саксонцев. В баталии было убито почти девять тысяч шведов и казаков, около шести тысяч попали в плен. Оставалось еще шестнадцать тысяч вместе с поляками и казаками. Все они отступали к Борисфену под командой генерала Левенгаупта. Сам король направился другой дорогой в сопровождении всего нескольких всадников. На пути карета сломалась, и его пересадили опять на лошадь. В довершение всех несчастий они еще и заблудились посреди леса. И здесь мужество уже не могло возместить истощившиеся силы. Боль в ране Карла сделалась невыносимой, да и лошадь пала. Невзирая на ежеминутную опасность пленения неприятелем, каковой повсюду его разыскивал, король лег под дерево и проспал несколько часов.

В ночь с 9-го на 10 июля Карл подъехал к берегу Борисфена, где уже находился Левенгаупт, приведший остатки армии. Шведы с радостью и болью смотрели на своего короля, коего почитали уже погибшим. Враг приближался, но для переправы через реку не было ни моста, ни времени, дабы соорудить оный, ни даже пороха для обороны, равно как и провизии, чтобы не дать солдатам умереть с голода. Но все-таки это была шведская армия, а побежденный король — сам Карл XII. Почти никто из офицеров не сомневался, что на сем месте будет занята позиция противу русских, и сами они или погибнут, или победят на берегах Борисфена. Несомненно, именно таковое решение и принял бы Карл, не будь он обессилен лихорадкой от гноившейся раны. Уже давно было замечено, что в большинстве случаев гнойная лихорадка лишает даже храбрейших того инстинкта мужества, который, подобно прочим добродетелям, требует ясной головы. Карл был совершенно не в себе, и везли его словно в обмороке. К счастию, нашлась какая-то разваленная повозка, которая и дотащила короля до реки.

Ее погрузили на небольшую лодку, а сам Карл и генерал Мазепа поместились в другой. Сей последний вез с собой несколько сундуков, наполненных деньгами. Но по причине сильного течения и жестокого ветра пришлось выкинуть за борт более трех четвертей из сих сокровищ, дабы облегчить суденышко. Канцлер Мюллерн и граф Понятовский вместе с несколькими офицерами переправлялись в других лодках. Триста кавалеристов, множество казаков и поляков, доверившись своим лошадям, решились переплыть на них реку, и их сомкнутые ряды, разрезая волны, сопротивлялись течению, но все отставшие погибли в пучине. Из пехоты ни один не достиг другого берега.