История Хоперского полка Кубанского казачьего войска 1696–1896 гг.

Пока волнение росло, над хоперскими станицами 1-го полка собиралась грозная туча. 10-го марта в станицу Калиновскую прибыл батальон пехоты и расположился по обывательским квартирам. Казаки встревожились, но все еще надеялись, что беда минует их. А время шло, канцелярская переписка дела не разъясняла, а только больше запутывала. В половине апреля, граф Евдокимов, желая прекратить упомянутые выше нелепые толки и принять окончательные меры к переселению, распорядился нарядить две комиссии: первую, для назначения семейств из 1-го Хоперского полка, которые должны были двинуться на передовую линию, так как сами станичные общества еще к этому не приступали, а вторую – для оценки оставляемых казаками усадьб и раздачи за них денежного вознаграждения. Вслед за тем, граф Евдокимов объявил по станицам о времени выступления их на новые места: Сергиевской – 5-го, Грушовской – 7-го, Северной – 9-го, Александровской – 11-го и Круглолесской – 14-го мая.

Назначенные комиссии тотчас приступили к работам, но население хоперских станиц уклонилось от присутствия при назначении семейств и оценке усадьб и не назначило для этого от себя депутатов, твердя постоянно одно и то же, казаки повинуются начальству, но просят объявить им царский указ о переселении. Из всех станиц одна только Сергиевская выказала безусловное повиновение, и 153 семейства (из общего числа 198-ми) приготовились к выступлению на передовую линию. Поэтому граф Евдокимов приказал сергиевской строевой сотне в полном составе и сборной, по 25-ти казаков от других 5-ти сотен 1-го полка, следовать в станицу Александровскую и, взяв полковое знамя, выступить обеим сотням на передовую линию в виде первого эшелона переселенцев.

Наступила Пасха (28-го апреля). С приближением времени выступления в казачьем населении, особенно среди алексавдровцев, начало обнаруживаться открытое волнение. Граф Евдокимов посылал неоднократно для вразумления хоперцев г.-м. Васмунда, бывшего командира Хоперской бригады и подполковника Нолькена, назначенного для командования новою бригадою, в состав которой должны были войти и хоперские казаки, но на все их убеждения и доводы казаки отвечали одно, чтобы им был объявлен царский указ о переселении или разрешить послать депутацию в С.-Петербург. Когда же последовало приказание в станицах Александровской и Северной станичному начальству арестовать главнейших зачинщиков из казаков, то народ бросился толпою и освободил арестованных. По получении об этом известия, граф Евдокимов приказал ввести в Александровскую батальон и расположить там для предупреждения дальнейших беспорядков. 24-го апреля батальон из Калиновской перешел в Александровскую и стал лагерем на горке возле станицы. Ноалександровцы упросили генерала Васмунда расположить батальон по квартирам в самом селении, чтобы разделить хлеб соль с боевыми товарищами. Просьба была уважена и солдаты стали по казачьим хатам.

В то же время казаки дали клятву – стоять дружно на одном и не выдавать никого, но не прибегать к оружию, а просить объявить им царский указ или послать депутацию в Петербург; наконец, не выдавать ни под каким видом знамени, заслуженного храбростью их полка. Узнав о том, что полковое знамя должно быть отправлено в станицу Сергиевскую, казаки сильно встревожились – «Мы все заслужили Царское Знамя! все и будем охранять его!» – пронесся единодушный клик хоперцев. И действительно, в воскресенье на Фоминой неделе, утром 30-го апреля, почти все казаки от 17-ти до 70-ти лет и даже женщины, а также строевые сотни станиц Грушовской, Круглолесской, Северной и Сергиевской, все вооруженные, кто верхом, кто пешком, а иные на конных и воловьих подводах, огромными толпами стекались в Александровскую и расположились лагерем вокруг всей станицы. Волнение среди казаков было огромное. По словам командира 6-й Хоперской бригады полковника Алкина, пославшаго в тот же день в Ставрополь нарочного с известиями о происшествии – «народ обезумел, батальон был выведен на станичную площадь, но никакого насилия или несчастия не случилось». Затем, выбрав от каждой станицы по два старых почтенных урядника из георгивских кавалеров, которые руководили бы общими действиями, казаки спокойно остались на своих местах, обложив станицу со всех сторон.

1-го мая выборные явились к полковому командиру и заявили ему, что они, опасаясь похищения знамени, просят позволения поставить к нему своих часовых. Когда же войсковой старшина Сердюков объявил им, что знамя, согласно полученного приказания, должно быть передано сергиевской сотне, чтобы она несла его впереди первого эшелона переселенцев, то на это выборные ответили. – «Да разве, в. б., сергиевцы одни заслужили знамя?[158] За что им честь такая!» – Кроме часовых у знамени, на дворе у командующего полком расположился караул из 500 вооруженных казаков.