История Хоперского полка Кубанского казачьего войска 1696–1896 гг.

Так, 8-го июня ровно в 8 часов утра, по рядам многочисленных скопищ осаждающего пронеслись крики и возгласы, а вслед за тем раздались оглушительные залпы многих тысяч ружей, которым вторил огонь горных орудий турецкой артиллерии. После часовой бомбардировки значительные массы курдов начали приближаться к замку. Гарнизон готовился уже к отчаянной обороне, как вдруг огонь турок внезапно прекратился, массы курдов хлынули к стенам, где неожиданно для обороняющегося появился белый флаг!.. Во всем гарнизоне пронесся глухой ропот против задуманной сдачи; офицеры успокаивали людей, уверяя, что сдачи не будет. Тем временем в цитадели происходило какое-то недоразумение; флаг то появлялся, то исчезал… С своей позиции турки начали спускать уже роту для принятия парламентеров, а вся передняя площадка перед воротами, улицы города наполнились многочисленными толпами курдов.

Но в это время появившийся на стене начальник гарнизона подполковник Пацевич был ранен двумя пулями; флаг исчез и во всех концах замка пронеслось – «На стену, братцы… бей!.. бей их!» – В одно мгновение на стенах, у бойниц и всюду, откуда только можно было стрелять, появились защитники, и все заволоклось дымом выстрелов обороняющегося; промаха не было, и каждая пуля в густой толпе противника находила свою жертву. Объятые паникой тысячные толпы неприятеля бросились назад и рассеялись. Штурм был отбит. С этого времени мы стали беречь боевые припасы и стреляли только в исключительных случаях и по верным целям. Так начались тяжелые дни осады Баязета.

Отрезанные от внешнего мира, окруженные подавляющим числом врагов, поджидавших, как коршуны, верной добычи, перенося муки жажды и голода, с смутной надеждой на избавление – наш баязетский гарнизон стойко и мужественно держался в замке в продолжение 23-х дней, отбивая все попытки турок овладеть им. И солдаты и казаки с одинаковым самоотвержением честно и преданно исполняли свой долг верности Царю и отечеству. Хоперцы, во время 23-х дневного баязетскаго сиденья, мужественно боролись против многочисленного неприятеля, стоя с винтовкою в руках на стенах и исполняя все служебные наряды и работы.

Менее стесняемые своими начальниками, казаки чаще и охотнее других отправлялись на добычу воды, которою снабжали гарнизон; рискуя головами и неся потери, казаки спускались со стен, забирали с убитых турок ружья Пибоди и Снайдера и патроны, снабжая ими товарищей; бродили по опустелому базару и брошенным городским домам, отыскивая чуреки, крупу и даже скот и все это несли в крепость, чтобы поделиться с другими. В каждой вылазке хоперцы принимали самое деятельное участие. До чего доходила отвага хоперцев в поисках за продовольствием и муки голода людей, можно судить по рассказу урядника хоперской сотни Зарецкого.

«Едва мы, – рассказывал он, – шныряя по городу, вошли в какое-то подземное строение, где на наше счастье находились три телушки, как товарищ мой кинулся к одной из них и хватил кинжалом по горлу; раненое животное не успело еще упасть, как тот отрезал у него язык, быстро развел огонь и, не дожарив как следует, с жадностью съел его тут же».

Первый охотник, вызвавшийся дать знать генералу Тергукасову об отчаянном положении Баязета, был хоперец, казак станицы Удобной, Нестор Кирильчук. Эта отважнаяи отчаянная голова уже раз просила позволение пустить отведенную турками от цитадели воду по прежнему ее течению, но ему не позволили тогда, в виду полной невозможности сделать это безнаказанно. Теперь, на вызов полковника Измаил-хана нахичеванского, Кирильчук откликнулся первым. Чтобы обеспечить ему некоторый успех, его одели в платье одного из пленных, и кроме того товарищи решили обрить его черноволосую голову. Но тут явилось непреодолимое препятствие: никто не давал ни капли драгоценной влаги, а без нее ничего нельзя было сделать. Но никогда не покидавшая казаков находчивость выручила и из этого положения: Кирильчука усадили и объявили окружающим, чтобы те, у кого есть еще слюна, плевали бы ему на голову. Таким образом голова была смочена и выбрита. После того, преобразившийся Кирильчук, по совету товарищей, спрятал шейный крестик, и затем, получив от полковника записку к начальнику Эриванского отряда, он вместе с проводником армянином Тер-Погосовым, вечером 10-го июня, был спущен со стен крепости на отвозах и исчез во мраке ночи. С тех пор Кирильчука никто никогда не видел – он пропал без вести. Рассказывали потом, что записка, врученная Кирильчуку, была доставлена генералу Тергукасову армянином, спутником отважного хоперца.