История Киева. Киев имперский

Но была еще одна персона, письменное подтверждение которой могло сдвинуть с мертвой точки реальную, а не воображаемую Кондратом Андреевичем ситуацию по раскопкам. Это был Николай І. В начале сентября 1832 года государь по совету Остен-Сакена решил наведаться к Золотым воротам, где уже шли раскопки. По несчастливой случайности археолог Лохвицкий, с раннего утра дожидавшийся его под дождем, отлучился в это самое время, чтобы сменить промокший мундир. Они не встретились! Расстроенный стечением обстоятельств Кондрат Андреевич потом на несколько месяцев прекратил вести свой дневник, но все-таки нашел в себе силы написать новое письмо Левашову. Воспользовавшись интересом царя к проведению раскопок у Золотых ворот, археолог пишет генерал-губернатору с тем, чтобы получить от Левашова письменное свидетельство высочайшего одобрения своей деятельности. Однако генерал-губернатор, уже не раз сталкивавшийся с вольной интерпретацией его распоряжений, решил не рисковать, и на письме, появившемся в его канцелярии, появилась карандашная пометка «велено оставить без ответа». Но удача оказалась на стороне Лохвицкого. В это же время в одном из журналов напечатали письмо митрополита Киевского, где он вскользь упоминает приезд императора Николая І и пишет, что тот, осматривая остатки Золотых ворот, признал их «памятником, достойным сохранения». Для Кондрата Андреевича, мистика по натуре, эта статья была равна знамению! Вооружившись пусть и косвенным подтверждением интереса императора, он решается на письмо ему: «Всеавгустейший Монарх! Всемилостивейший Государь! В день тезоименитого блаженного великого князя Ярослава-Георгия, создателя Златых врат в Киеве, открытых мною, с планом и видами оных, осмеливаюсь к стопам упасть Вашего императорского величества. Государь! Вы соизволили признать Памятник, Златые врата, достойным сохранения. Но Высочайшая воля Вашего императорского величества еще формально не объявлена; кому я должен сдать сей Памятник для хранения? И продолжать ли систематически раскрытие древностей?» Ответ из Петербурга был однозначным. Письмо Лохвицкого переслали в Киев всё тому же Левашову со следующей запиской статс-секретаря: «Его императорское величество высочайше повелеть соизволил препроводить к Вашему превосходительству всеподданнейшее прошение корреспондента Московского общества истории и древностей чиновника 5-го класса Лохвицкого об открытом им в Киеве памятнике Златых врат и о дозволении продолжать раскрытие древностей».

Николай I. Худ. Е. И. Ботман, 1856 г.

Любая работа требует финансового вознаграждения, а такая, как у археолога Лохвицкого, изощряющегося всеми способами, чтобы заняться раскопками Золотых ворот, тем более. В ожидании обещанных денег Лохвицкий был настойчивее обычного, поэтому в следующем письме снова обратился к Левашову с просьбой. Тогда и были ассигнованы на проведение консервации Золотых ворот 2917 руб., кроме ежегодной суммы в 1,5 тыс. руб. на изыскания в Киеве «отечественных древностей».

А когда Лохвицкий взялся за новый объект, губернатор ответил: «Разрытие Вами места, на котором предполагается церковь Св. Ирины, не дает права на приобретение оного в собственность. Что касается [присмотра, то Вам не воспрещается иметь его, пока сочтете нужным продолжать на месте сем свои исследования] присмотра сего места, то я приказал поставить караул».