История Киева. Киев имперский

Далее подаю материал в виде хроники. «11.01.1838 в Киеве, в 9 час. вечера, при 17 градусах мороза, послышался необычный гул, похожий на летний шум экипажей по мостовой (я жил тогда на Печерске в бывшем доме Семенюты). Смотрю: на стене у меня закачался, как маятник, портрет нашего приснопамятного проф. Даниловича, а на столе моем зашатался большой подсвечник. И продолжалось это около трех минут», – описывает большое землетрясение Максимович, прибавляя словами летописца печерского: «Се же знамение не на добро бысть. Так и случилось в то лето». По этому поводу сказал свое Погодин, иронизирующий над местными суевериями. Ему писал «киевский философ» Авсенев: «Как рада наша академическая философия, что мнимое суеверие народа нами в философию нашей истории. А мы с этим образом мыслей боялись остаться одни, особенно гегелевского тумана. Есть философия в народе, которому ведано то, что и не снилось германским мудрецам». Это предположение обосновано наличием в то время женщины-лунатика Жучихи, которую весь Киев считал «страшной ведьмой». Никто не хотел сжалиться над нею, все проклинали, боялись ее. Чалый вспоминает: «Суеверы горожане, проходя мимо ее дома, ограждали себя крестным знамением; нечаянная встреча с нею считалось предвестием несчастия; родные дети выгоняли ее из дома». Хотя автору записок она казалась «жалкою больною». Осенью 1842 года по дороге в Европу на воды профессор Погодин заехал на Михайлову гору, там не застал Максимовича и поехал в Киев, где обошел все святыни и, обозрев киевские пещеры и умилившись подвигами их обитателей, описанных в Патерике, воскликнул: «И мы, неосмысленные, от таких живоносных источников обращаемся к Уландам и Гейне, переводим с тщанием их мелочи и попираем ногами свои бисеры. Одно основание Печерской церкви есть такая поэма, которой позавидовала бы всякая европейская литература. О, юноши! Как мне жаль вас, стремящихся за потоком». Из Лавры Погодин счел долгом навестить Бибикова, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение, ибо столько наслышан «о его русском духе». Опасаясь «шалостей в окрестностях», профессору не хотелось выезжать из Киева ночью; но опасения его оказались напрасны: «Ночью, лесом, в непогоду, одному ехать было так безопасно, как в городе».

М. П. Погодин. Гравюра Ф.П. Бореля, ок. 1860 г.

В 1852 году А. С. Афанасьев-Чужбинский напечатал в «Северной Почте» свои три статьи о Киеве. С 1836 года в губернской типографии стали издаваться официальные «Киевские объявления» под редакцией Данилевского. В них помещались сведения о продаже имений, домов, найме квартир, объявления, а через два года стали выходить «Киевские Губернские Ведомости», по пятницам разделенные на официальную и неофициальную части. С 1845 года, после преобразования штата губернских правлений, «Ведомости» подразделяются на отделы: исторический (местная история), статистический (подробные сведения о контрактах, ярмарках…), этнографический, промышленный, другое. Редактором состоял Я. А. Загорский. Одновременно Духовная академия стала издавать «Воскресное чтение», а университет – научные выпуски. И эти немногие издания контролировала цензура. Иннокентий (Борисов) писал Максимовичу, издателю альманаха «Кiевлянинъ»: «Мне весьма жаль нашего и вашего Киева. Тут право нельзя не посетовать на цензуру вообще. А эти меценаты наук? Весь этот либерализм испаряется в словах без действия благого».