История Киева. Киев советский. Том 2 (1945—1991)

В 1995 году увидела свет книга П. Шелеста «Да не судимы будете: Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС», в которой во вступлении автор написал: «Перед читателем не мемуары. И этим я горд. И это меня тревожит, волнует. Ведь мемуары – особый жанр. В них все можно переписать задним числом – даже свою жизнь. А в данной книге – дневники, записи разных лет. Неправленые, неподстриженные. Они говорят о времени, о людях и обо мне так, как видел я в те годы, когда писал. В таком виде они и вошли в книгу. Поскольку уверен я – ни моя молодость буйная, подчас бесшабашная, ни зрелость не заслужили того, чтобы я сам вдруг начал чего-то стесняться, от чего-то захотел отказаться».

П. Е. Шелест достойно прожил 88 лет и сдержал данное самому себе слово – пережить всех своих недоброжелателей.

Владимир Гусев

Прочитал я о Владимире Гусеве (23.07.1927– 01.07.2014) статью его внука Глеба, живо показывающую деятельность руководителя города глазами моего современника. Материал называется «Как к мэру Киева аферист Нимкус приходил». С этим аферистом мне пришлось познакомиться, но несколько позднее. Его фамилия была Минкус, но это не меняло сути дела. Он появился в Киеве в феврале 1989 года вместе с И. С. Глазуновым, где у Ильи Сергеевича проходила большая выставка картин. В его свите был и Минкус. Имя его запамятовал, да что имя, когда он требовал и отчества. Это был высокий холеный и представительный красавец из Ленинграда. Мне поведали фрагмент его биографии. Он сидел за многие махинации, а главное за то, как формировал подарки для очередного съезда КПСС. Ездил по крупным организациям, которые рады были одарить ценным подношением высший партийный орган страны. И они не скупились, что радовало «курьера», сколотившего на дарах целое состояние. Как его разоблачили и сколько он сидел, я не знаю, да и моим читателям неважно… Вот о В. Гусеве вспомнить нужно! А Нимкус-Минкус – так, для оживления рассказа!

Виктор Некрасов (слева) и Владимир Гусев

«Владимир Гусев был мэром Киева с 1968-го по 1979-й. Он пережил пять генсеков и стал свидетелем краха советской утопии. Для простоты я буду называть его «Дед». На великом комбинаторе не было фуражки с белым верхом. Зато был дорогой импортный костюм с металлическим отливом по тогдашней моде. По-другому выглядел и кабинет председателя горисполкома. Ныне эту должность называют мэрской, но в те годы Дед представлялся мэром, только когда в город наведывались иностранцы вроде Ричарда Никсона. У дальней стены – рабочий стол. По левую руку – стол для телефонов: «вертушки», ВЧ-связи и аппаратов попроще. Встык – стол для совещаний. Несколько стульев и диван у стены. Окна выходят на Крещатик, и с высоты девятого этажа можно взглянуть на советскую идиллию, какой она предстаёт в кинохронике, на молочно-чернильных фотографиях и в памяти, которая так ловко умеет навести ретушь: цветут каштаны, троллейбусы с янтарными спинами и красными боками идут по центральному проспекту, не знающему пробок, клумбы засажены маками, рядом в киосках торгуют мороженым – полдень, ХХ век.