История книгоиздания в Европе. Пять веков от первого печатного станка до современных технологий

Более достойные плоды дали две другие меры, принятые Франциском. В 1538 году он приказал Этьенну передать по одному экземпляру каждой отпечатанной им греческой книги в королевскую библиотеку, которая, стартовав с такого скромного начала, стала первой библиотекой-депозитарием с охраной авторского права. В следующем году король обнародовал кодекс правил для печатников, самым важным из которых является запрет печатникам использовать такую эмблему, которую можно перепутать с эмблемой другой типографии, – порядок, который в равной степени защищал интересы и производителей, и покупателей книг.

Смерть Франциска I (1547) лишила кальвиниста Робера Этьенна защиты, в которой он нуждался в противостоянии с враждебно настроенными богословами Сорбонны. По этой причине в 1550 году он уехал из Парижа в Женеву, после чего его фирма продолжала работать и в Париже, и в Женеве. В Париже брат Робера Шарль (1504—1564) выпустил полное собрание Цицерона (1555), а также Guide de Chemins de France, «Путеводитель по дорогам Франции», оживленный комментариями о «дурных дорогах», «кишащих разбойниками», о «добром вине» и «жирных устрицах». Но Шарль умер в долговой тюрьме и оставил свое обремененное большими долгами дело племяннику Роберу-второму (1530—1571), который был верным сыном римской церкви. Тем временем Анри-второй (1528—1598) и Франсуа (1537— 1582) поддерживали великолепное качество отцовской типографии в Женеве. Анри отметился публикацией длинных серий языческих и раннехристианских классиков, включая первые издания Анакреона, Плутарха и Диодора Сицилийского; но его выдающимся достижением является Thesaurus linguae graecae, «Греческий тезаурус» (1572), достойный аналог и дополнение к работам его отца. Сын Анри-второго Поль (1567—1627) сотрудничал с великим женевским филологом Исааком де Казобоном, его родственником, поддерживая высокий ученый уровень женевского филиала. Однако он поссорился с властями и бежал в Париж. Здесь его сын Антуан вернулся к прежней вере и был награжден титулами королевского печатника и хранителя греческих матриц. Его смерть в 1674 году положила конец непрерывной в течение почти двух веков, самой блестящей из когда-либо существовавших династии ученых-печатников.

Таким образом, Этьенны проложили мост между периодом инкунабул и королевской типографией Людовика XIII, продемонстрировав уникальную стабильность, а также почти неизменное превосходство французской типографики на протяжении веков. Но окончательное возвращение династии в Париж также указывает на ту непревзойденную роль, которую столица играла в мире французской литературы. Только Лион, крупнейший и практически единственный конкурент Парижа, великолепно удерживал свои позиции в течение почти ста лет. В Лионе дольше, чем где бы то ни было, собственно печать оставалась в руках немецких иммигрантов, и заметное влияние оказывал соседний Базель. Филиал, который Антон Кобергер открыл в Лионе, не только продавал продукцию нюрнбергской фирмы на французском рынке, но и заключал самостоятельные договоры со многими лионскими типографиями, чтобы удовлетворить спрос на книги Кобергера.

Дело Иоганна Трехзеля продолжил Иоганн Кляйн, женившийся на вдове основателя, и его типография работала с 1498 по 1528 год, после чего ею стали управлять сыновья Трехзеля Мельхиор и Каспар. Самые известные публикации братьев – две серии ксилогравюр, которые они заказали у Ганса Гольбейна в Базеле и издали под заголовками Historiarum Veteris instrumenti icones, «Образы Ветхого Завета», и Les simulachres et Historiees faces de la mort, «Образы и иллюстрированные лики смерти», обе в 1538 году, с отрывками из Ветхого Завета и стихами о Пляске смерти соответственно. Трехзели были также первыми издателями испанского врача Мигеля Сервета, который отредактировал для них, среди прочих книг, «Географию» Птолемея (1535). Однако ту книгу, которая привела Сервета к гибели на костре в Женеве в 1553 году, его Restitutio Christianismi, «Восстановление христианства» (1552—1553), опубликовал в Вене Бальтазар Арнулле, причем и печатник, и само место были выбраны, вероятно, по причине их безвестности. В этой книге Сервет описал легочный круг кровообращения; но это открытие осталось неизвестным, так как все копии книги были сожжены, и только три уцелели. Уильям Гарвей не знал об этом, когда изложил перед своими современниками Exercitatio anatomica de motu cordis et sanguinis in ani-malibus, «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных» (Франкфурт, 1628).