История коммунизма в России

В конце 1920-х годов руководство коммунистической партии во главе с И. Джугашвили взяло курс на полную ликвидацию не только свободы предпринимательства в сфере экономики. Под абсолютный контроль была поставлена и вся духовная культура. Режим пошел на абсолютную ликвидацию свободы творчества в сфере образования, науки и искусства. К началу 1930 года коммунистический режим установил полный контроль над этими и всеми остальными сферами жизни общества. Режим, который полностью контролирует все стороны жизни общества, принято называть тоталитарным (на лат. языке «тотальный» – целостный, всеобъемлющий). Период от начала 1920-х до начала 1930-х годов можно назвать периодом перехода от политической диктатуры к тоталитарному режиму.

Системному контролю в тоталитарных режимах наиболее подвержены СМИ, сфера образования и художественная культура. Именно с помощью этих трех сфер тоталитарные режимы внедряют в сознание миллионов людей идеи о своем превосходстве. В нашей стране даже первичное образование детей было связано с распространением коммунистической идеологии. В детских садах дети учили песни про Ульянова-Ленина, про Джугашвили-Сталина и размахивали флажками с портретами диктаторов. В школах начиная с первого класса дети учились читать по рассказам о Ленине и Сталине (от детей практически утаивали настоящую фамилию Джугашвили).

Более всего тоталитарный контроль над образованием сказывался в преподавании истории. В школьных учебниках, на уроках истории в течение 6–7 лет школьникам навязывалось коммунистическое видение мировой истории и истории нашей страны. Целенаправленным образом в школе формировалось искаженное представление об исторических процессах, фигурах, эпохах. Преподавание истории должно было внушить детям три основные идеи: весь мир неотвратимо движется к коммунизму, коммунизм принес нашей стране счастье и свободу, в коммунистических странах жизнь людей лучше. И это утверждалось в то самое время, когда миллионы людей погибали от голода, когда сотни тысяч невиновных людей гнили в лагерях и тюрьмах.

Пропагандистским задачам было подчинено и преподавание литературы. Сказанное относится прежде всего к литературе ХХ века. Были возвеличены имена и произведения тех людей, которые подчинили свое творчество служению коммунистическому режиму и его идеологии. Наиболее известные фигуры из этого ряда – М. Горький, В. Маяковский, А. Толстой, В. Катаев. Они воспевали коммунистический режим, а режим воспевал их творчество. Не все литераторы шли на подобную сделку с совестью, и характерными в этом отношении являются слова поэта Б. А. Чичибабина, который отказался служить компартии:

Я грех свячу тоской.
Мне жалко негодяев –
Как Алексей Толстой
И Валентин Катаев.

Их сок ушел в песок,

Чтоб к веку приспособясь,
За лакомый кусок
Отдать талант и совесть.

Литераторов, служивших режиму, оказалось достаточно много, и именно их произведения изучались в школах как вершина русской литературы ХХ века.

Творчество же таких великих поэтов и писателей ХХ века, как А. Ахматова, И. Бунин, К. Бальмонт, О. Мандельштам, Д. Мережковский, Б. Пастернак, А. Платонов, И. Северянин и многих других, оставалось неизвестным для большинства наших сограждан.

Не менее жестким образом контролировалось образование и в высших учебных заведениях. Студенты, помимо специальных дисциплин, должны были изучать и идеологические или, как они назывались, общественные дисциплины.

Принципы тоталитарной идеологии могли излагаться в книгах, брошюрах и научных статьях, могли озвучиваться на собраниях, конференциях, съездах. Но у подавляющего большинства населения статьи и доклады на конференциях могли вызвать только скуку; может быть, эту скуку хорошо скрывали, но суть дела от этого не менялась. Трудно представить себе рабочих, крестьян, школьников, пенсионеров, с интересом читающих статьи и книги диктаторов или слушающих выступления на партийных съездах. Мало кто из простых людей смог бы от корки до корки прочитать книгу А. Гитлера «Моя борьба» или книгу В. Ульянова «Что делать?». Эта литературу могли дочитать до конца только партийные функционеры (и то не все) и специалисты-пропагандисты.