История Консульства и Империи. Том IV. Книга 1

Однако у Меттерниха подобных причин для сдержанности не было, и потому министр отправился в Опочно, дабы посовещаться с монархами-союзниками. Пользуясь случаем, он намеревался привести их к своим замыслам, что было, конечно, легче, чем привести к ним Наполеона, но всё же оставалось трудным делом, требовавшим хлопот и усилий, ибо оба государя жаждали войны немедленно, любой ценой и до полного уничтожения противника. Меттерних уехал, не таясь, будучи уверен, что Наполеон испытает горячую ревность, когда узнает о его совещании с государями-союзниками, и, вместо того чтобы отказывать ему в приезде в Дрезден, сам пришлет ему настойчивое приглашение.

Пока министр был в пути, Пруссия и Россия подписали с Англией договор о субсидиях. Согласно договору, заключенному 15 июня и облеченному подписями лорда Кат-карта, Нессельроде и Гарденберга, Англия обязывалась без промедления предоставить России и Пруссии 2 миллиона фунтов стерлингов и взять на себя половину эмиссии бумажных денег, получивших наименование федеративных и предназначенных для хождения во всех государствах коалиции. Сумма выпущенных денег должна была составить 5 миллионов. Тем самым Англия предоставляла обеим державам 4,5 миллиона фунтов (112 миллионов 500 тысяч франков) при условии, что Россия будет держать под ружьем 160 тысяч человек, а Пруссия — 80 тысяч, что они будут воевать до победного конца с общим врагом Европы и вступать в переговоры только при участии Англии или с ее согласия.

По прибытии Меттерниха в Опочно государи и их министры осыпали его ласками и знаками внимания. Чтобы убедить его, они говорили, что располагают огромными силами, которые в случае присоединения к ним Австрии станут и вовсе неодолимыми, и тогда Наполеон будет уничтожен, а Европа спасена. Ему говорили также, что мир с Наполеоном невозможен, ибо он очевидно его не хочет, и если не сокрушить его, пока он ослаблен, он вновь возьмется за оружие, восстановив силы, и тогда война с ним станет бесконечной. Австрия никак не могла разделить подобных воззрений. Она не была опьянена ролью освободительницы Европы, как Россия, не была принуждена победить или погибнуть, как Пруссия, не была защищена от последствий неудачной войны, как Англия; к тому же ее связывали с Наполеоном узы, рвать которые без серьезных причин не позволяли приличия, а императору Францу — и любовь к дочери. Вдобавок Австрия мечтала о восстановлении независимости Европы, но без крайне опасной, по ее мнению, войны даже с ослабленным Наполеоном.

Поэтому австрийцы полагали, что не следует упускать случая заключить выгодный мир. Если, к примеру, Наполеон откажется от польской химеры (так именовали Великое герцогство Варшавское), согласится восстановить Пруссию, вернуть Германии независимость посредством упразднения Рейнского союза и свободу торговли посредством возвращения ганзейских городов, лучше принять такой мир, нежели подвергаться опасности ужасной войны, в которой можно и не победить. Таково было мнение Австрии, и его никак не разделяли государи Пруссии и России. Они хотели мира, для Франции куда более сурового, и им вовсе не казалось, что Вестфалию и Голландию, к примеру, следует уступать Наполеону. Они требовали отнять у него хотя бы часть Италии и вернуть ее Австрии, которая не нуждалась в дополнительном возбуждении аппетита, но из осторожности молчала. Меттерних объявил, что Австрия, в надежде на заключение мира, ограничится требованием раздела герцогства Варшавского, восстановления Пруссии, упразднения Рейнского союза и возвращения ганзейских городов и вступит в войну только в том случае, если Франция отвергнет эти условия. Ему отвечали, что она их обязательно отвергнет, на что австрийский министр с легким сердцем заявил, что в таком случае его повелителю ничто не помешает вступить в коалицию и он обязательно в нее вступит.

Результаты совещаний оказались следующими: австрийское посредничество будет принято, с Наполеоном будут договариваться через Австрию, Австрия предложит упомянутые условия, вступит в войну только в случае отказа Наполеона, а до тех пор будет оставаться нейтральной, Англию проинформируют о создавшемся положении, подписание мира с ней будет отложено ради упрощения вопроса; однако всеобщее мнение было таково, что континентальный мир неизбежно повлечет за собой в самое скорое время и мир морской.