История Крестовых походов

Епископ Рено де Монпейру все же покинул город, захватив с собой нескольких христиан. Они шли под свист и улюлюканье толпы, оставляя своих собратьев на верную смерть. Впрочем, последние вели себя так, будто ничего особенного не происходило, что несколько озадачивало крестоносцев. Надежда повергнуть неприятеля в ужас внезапным вторжением рухнула в один миг. Было очевидно — прекрасно укрепленный Безье, располагавшийся высоко на холме, сможет легко отражать любые атаки. То, что произошло дальше, невозможно объяснить ничем иным, как Божественным провидением, — именно так назовет случившееся Арнольд-Амори:

«Пока бароны обсуждали, как бы освободить находящихся в городе православных, какие-то сорвиголовы, люди подлого звания и почти невооруженные, не выждав начальников, пошли на приступ и через два или три часа после того, как мы, к удивлению нашему, услыхали крик „К оружию, к оружию“, уже овладели рвом и стенами, и город Безье был взят, причем наши не оказали пощады ни сану, ни возрасту, ни полу, и пало от меча почти 20 тысяч человек. Велико было избиение врагов, разграблен и сожжен был весь город — чудесное свидетельство о страшной Божией каре…»

А случилось вот что. Едва епископ успел выйти за городские ворота, как следом за ним появились защитники и с громкими криками набросились на крестоносцев. Впрочем, крестоносцами это можно назвать с большой натяжкой — армия еще прибывала, и подле стен находились только простолюдины, укрепляющие палатки для своих сеньоров. Но они повели себя как заправские вояки, — хватая, что под руку попадет, включая шесты от шатров, они бросились на ополченцев. Разбойничий король — командир французских наемников — кинул клич, и рутьеры рванули вперед.

«Их было, — гласит „Песнь“, — более пятнадцати тысяч, все босые, в одних рубахах, вооруженные только палицами». Надо сказать, что рутьер был самой жестокой силой любой средневековой войны. Одно только упоминание о нем — существе без Бога, который, как с ужасом нашептывали друг другу, развлекался, поджаривая детей на медленном огне или громя святые храмы, вселяло безотчетный ужас. Воплощение ада на земле, он был неистов, как бешеная собака, — и под натиском этой первобытной силы защитники отступали… «Тревожно ударил набат. Рыцари, с изумлением наблюдавшие, как их простолюдины без плана и приказа штурмом овладевают стенами и открывают ворота, не могли поверить своим глазам. Горожане, не сопротивляясь, бежали к церквям, в них надеясь найти спасение. Толпы штурмующих с криками врывались в город, рассыпаясь по улицам, собирая добычу и убивая без разбора попадавшихся жителей. Рыцари построились и в боевом порядке вошли в Безье. Там особенно неистовствовали рутьеры, врываясь в храмы, они резали всех подряд, никого не оставляя в живых. Оказавшись в городе, рыцари мечами разогнали рутьеров, пытаясь остановить их неистовство. Сокровища на лошадях и ослах стали свозить под охрану в одно место. Тогда рутьеры, скорее от обиды, чем от недостатка добычи, считая себя оскорбленными в праве первых ворвавшихся в город, в отместку крестоносцам целенаправленно подожгли город с разных концов. Огонь распространился быстро и уничтожил тех прятавшихся и скрывавшихся горожан, которые не решились, а потом уже и не смогли покинуть свои убежища. Погибло почти все население города — по достоверным оценкам, до 20 тысяч человек».

Так описывает произошедшее в Безье автор статьи под названием «Крестоносцы: историческая правда и мифология» Сергей Семенихин. А его средневековый «коллега» Гильом Тюдельский рассказывает, как рутьеры «бросились вокруг города и принялись разрушать стены; одни работали кирками, другие крушили и выламывали ворота…». И восклицает в сердцах: «О, какую плохую службу сослужил городу тот, кто надоумил защитников выскочить среди бела дня! Да и как было знать, что натворят эти олухи, эти дубины стоеросовые: под знаменами из белого полотна они ринулись вперед, голося что есть мочи и думая, что очень напугают противника, как пугают они птиц на овсяном поле. Они гикали, улюлюкали и размахивали знаменами так, что утро посветлело!»

Бой на стенах продолжался еще несколько часов, но город был обречен. «Священники и клир облачились, приказали звонить в колокола, собирались служить мессу по погибшим и похоронить их, но не смогли помешать рутьерам пробраться в церкви раньше себя…» Горожане, перегоняя друг друга, бежали к собору Святого Назария, к большой церкви Святой Магдалины и церкви Святого Иуды, надеясь укрыться… А захватчики «уже были в домах, хватая все, что попадалось под руку; выбор был большой, каждый мог взять, что захочет. Бандитами овладела стяжательская горячка, смерть не страшила их; они били и резали всех, кто попадался навстречу…»