История крестовых походов

Но несмотря на все это, деятельность папы, легатов и этих проповедников креста упала по крайней мере отчасти на неплодородную почву. Этому не надо удивляться и это не должно объяснять, как признак сильного отрезвления Запада в деле крестовых походов. Огромные жертвы имуществом и кровью, которые в последнее десятилетие были принесены почти всем римским христианством для Святого Гроба, еще очень чувствовались. К этому присоединились дикие междоусобия, которыми были наполнены все главные области Запада, потрясение права и нравов, следовавшее за ними, и нерасположение партии Штауфенов в Германии и Италии к враждебной церкви, а также в значительной мере и к крестовому походу. При этих обстоятельствах князья и рыцари повсюду медлили дать обет, который обязывал бы их к долгому удалению с родины. Духовенство роптало на требуемую от него уступку значительной части своих доходов, и в Германии оказалось недоверие к целям курии: Вальтер фон дер Фогельвейде думал, что если «немецкое серебро попадет в итальянские шкатулки», то немногое оттуда пошло бы на пользу Святой Земле, потому что «поповская рука неохотно раздает большое добро». Фулько из Нельи, правда, очень быстро достиг большого успеха, но пилигримы, которым он роздал крест, большею частию были люди из простонародья, которые действовали только в припадке благочестия и так же быстро забывали свою клятву, как давали ее.

Иннокентий III мало-помалу преодолел однако затруднения, стоявшие у него на пути, и через некоторое время увидал гордые военные отряды, поднимавшиеся на борьбу за Спасителя. Главный толчок к этому подало перемирие, которое кардинал Петр Капуанский устроил между королями Филиппом-Августом и Ричардом Львиное Сердце в декабре 1198 года. Хотя и после того, несмотря также на последовавшую вскоре смерть короля Ричарда, отношения между Францией и Англией все еще оставались ненадежны, и хотя Франция к тому же сильно обеспокоилась браком Филиппа-Августа, который отверг свою законную супругу, Ингеборгу Датскую, и женился вместо нее на Агнесе Меранской, но все-таки большая часть французского дворянства решилась предпринять поход на Восток. Поздней осенью 1199 юный граф Тибо Шампанский и Людовик Блуаский и Шартрский съехались в Экри-на-Эне для блестящего турнира. Присутствовало много местного дворянства и только что началось празднество, как появился Фулько из Нельи, вдохновенными словами стал призывать к странствию ко Святым местам и достиг здесь наибольшего торжества, какого только когда-нибудь достигал. Графы Людовик и Тибо приняли крест и вместе с ними многие сотни рыцарей и благородных господ, и среди них особенно Симон Монфортский, известный столько же как ревнитель церкви и как сильный военный предводитель. Их пример имел широкое влияние в замках и городах северной Франции. Тысячи опытных воинов дали обет отправиться к Святым местам, а 23 февраля 1200 крест приняли также зять Тибо, граф Бальдуин Фландрский со своими братьями Евстахием и Генрихом. Этих фландрских господ не без основания сравнивали с Готфридом Бульонским и его братьями: граф Бальдуин был похож на герцога своим простым, добрым и благочестивым нравом, а Генрих был смел и отчаянно решителен, как первый король Иерусалима. Графы Шампанский, Блуа и Фландрии, со свитой дворян, епископов и рыцарей, которая к ним мало-помалу присоединилась, составили видное крестоносное войско. В течение 1200 г. они имели несколько совещаний, выбрали главным начальником графа Тибо и решили для переправы на Восток отправить посольство в Венецию. А именно, они намеревались направиться в Египет, потому что могущество эйюбитских султанов основывалось преимущественно на этой стране, и они желали, чтобы венецианский флот переправил их в долину Нила, потому что другие сильные приморские города Италии, Пиза и Генуя, истощали тогда свои силы в соседском раздоре. В феврале 1201 года шесть послов от трех графов, между ними Готфрид Вилльгардуэн, маршал из Шампаньи, знаменитый историк четвертого крестового похода, явились в Венеции перед дожем Генрихом Дандоло и принесли ему свою просьбу. Переговоры заняли некоторое время, так как венецианцы предлагали большую помощь, но за это требовали и большого вознаграждения. Наконец, согласились на том, что Венеция доставит сколько нужно кораблей для переправы 4 500 рыцарей, 9.000 оруженосцев и 20.000 пеших людей, примет на себя на год содержание войска и кроме того подкрепит поход 50 галерами. За это рыцари должны были уплатить 85.000 марок серебра (около 3.400.000 марок нынешних денег) в четыре срока до конца апреля 1202 года и к этому же времени собраться для отплытия в Венецию. Все завоевания и добыча должны были делиться на две равные половины между венецианцами и французами, и папе должно было быть сообщено об этом договоре.