История крестовых походов

Всего хуже это обнаружилось уже в 1150 году и во внутренних делах крестоносных государств. Король Бальдуин был тогда в ожесточенной вражде со своей матерью Мелизендой, которая все еще стояла во главе иерусалимского правительства и не хотела передать сыну власть, которою она пользовалась по смерти Фулько, так скоро, как он желал. Раздор между ними усилился тем, что королева отдала все свое доверие любимцу, своему родственнику Манассе, которого она сделала коннетаблем государства, тогда как Бальдуин с таким же доверием отдался его врагам. После отвратительной ссоры пришли к самому несчастному решению, — разделить иерусалимскую область на четыре большие части, из которых две (провинции Тир и Аккен) молодой король удержал себе, а другие две (Неаполис и Иерусалим) предоставил матери. Это разделение, конечно, только еще усилило разлад, потому что для обеих половин государства была большой тягостью эта произвольно поставленная между ними граница. В скором времени Бальдуин призвал свое рыцарство на борьбу, принудил коннетабля оставить страну и осаждал собственную мать в замке Давида в Иерусалиме, пока она не обещала отдать по крайней мере Иерусалим и удовольствоваться Неаполисом. Правда, этим закончилась отвратительная война, и господство Бальдуина в государстве было существенно обеспечено, но понятно, что печальные последствия этих событий сказывались еще долго.

Почти так же мало счастья и мира было в Антиохии и Триполисе. Хотя в Антиохиии молодая вдова Констанца и патриарх Аймерих жили некоторое время в согласии; но она упорно отклоняла все предложения о втором браке. При этом она отказывала самым видным французским вельможам, которые были тогда в Антиохии и очень были бы готовы укрепить своим сильным мечом слабые силы Антиохии; и она это делала вовсе не из-за непреодолимого отвращения ко второму браку, но только для того, чтобы сколько можно дольше сохранить от чужой воли независимость свою и союзного с ней патриарха. В Триполисе граф Раймунд и графиня Годиерна, сестра Мелизенды, хотя уже много лет были в браке и имели двух детей, сына и дочь, теперь страшно поссорились, так что можно было опасаться, что их брак окончательно расстроится. Правда, чтобы подействовать здесь примиряющим образом и вместе с тем сломить упрямство антиохийской княгини, король Бальдуин отправился в Триполис и позвал туда также свою мать и Констанцу. Но успех этого намерения далеко не удовлетворил самым огромным ожиданиям, какие можно было питать. Потому что Констанца упорно продолжала отказываться от всех мужей, которых ей предлагали, а Годиерна требовала, чтобы ей позволили оставить Триполис и удалиться к своей сестре в Неаполис. Но едва только уехали все княгини в Антиохию и в Неаполис, как граф Раймунд был убит, проезжая через ворота собственного города. Говорили, что это постыдное дело было совершено ассасинами; но кто направил на этого христианского властителя их кинжалы, которые до тех пор обращались только против правоверных магометан — это осталось совершенно неизвестно. В Триполисе управление взяла теперь Годиерна за своих несовершеннолетних детей (Раймунд III и Мелизенда), а в Антиохии вскоре после того (1153) Констанца внезапно и тайно решилась на второй брак. Но она выбрала себе мужа не из числа западных вельмож, которые могли бы оказать поддержку ее шаткому государству; она увлеклась прекрасной наружностью и отвагой сравнительно маловажного рыцаря Райнальда Шатильонского. Этим она возвела на трон человека, который позднее для Антиохии и еще более для Иерусалима должен был получить роковое значение, и его дурной характер высказался самым возмутительным образом тотчас после того, как он получил руку княгини. Потому ли, что его соблазняли богатства патриарха или его оскорбляла власть, какую тот имел до этих пор, довольно сказать, что он начал с ним отвратительную ссору, схватил его, и этого престарелого человека выставил с непокрытой и вымазанной медом головой в жаркий летний день при палящих лучах сирийского солнца на жертву осам и мухам. Правда, после настойчивых уговоров Бальдуина, он вернул свободу несчастному прелату, но глубоко оскорбленный патриарх покинул Антиохию и последние годы жизни провел в государстве Иерусалимском.