История кривого билда: Баф-машина (СИ)

Александр почему-то вспомнил объятия жены, даже отчетливо почувствовал ее запах. Потом он по доброму улыбнулся и произнес:

– Не, ничего мне не надо.

Олень снова потянулся к его руке, лизнул ее и пошел прочь, бросив на ходу:

– Ну, тогда – бывай! Ты заходи, если что…

Пару секунд Саша без единой мысли смотрел в след уходящему священному животному. И вдруг ему очень захотелось увидеть его еще раз, просто постоять рядом и посмотреть на него, возможно погладить по необыкновенно мягкой шерсти.

– Погоди! Может тебе что-то надо? – вдруг неожиданно для себя крикнул он ему в след.

Олень обернулся, взглянув еще раз ему прямо в глаза и произнес:

– Фонарик бумажный сделаешь?

– Такой же…

– Да, но только своими руками.

– Сделаю, – кивнул Александр, а хозяин неспешно пошел прочь.

Несостоявшийся убийца так и стоял, наблюдая как удаляется Священный олень, а потом как угасает пятно желтого света среди деревьев в лесу. Олень скрылся, оставив Александра в темноте, и только мелькающие то тут то там светлячки разгоняли ночную мглу

Спохватился он лишь после того, как на периферии зрения начал мигать зеленый сигнал будильника. Надо найти копье и выходить в реальность. На сегодня точно все.

***

Днем ранее.

Старый хирург сидел на веранде и перебирал пальцами измочаленную ромашку. Время тянулось, ожидание нарастало, нервы натягивались как струна. Проф помассировал виски и услышал звук чьих-то шагов.

Поднятый взгляд обнаружил детей и внука Степку – того самого программиста, что оставлял видео сообщение.

– Привет Пап! – поприветствовала Лидия, самая старшая. Она подошла и обняла отца.

– Привет! Как ты? – а это уже Петр – средний. Он лишь пожал руку.

– Чистого кода, деда! – вскинул руку и по-доброму улыбнулся внук Степа.

– Здравствуйте, – кивнул профессор. Он нахмурился и сложил руки в замок, на груди. Нет, он не испытывал злости или агрессии. Просто пытался спрятать свое волнение.

– Как ты тут? Хорошо питаешься? – не к месту брякнула Лидия.

– Я в капсуле. Кормят там через трубку, в любом случае. – буркнул Лев Николаевич.

– Прости, я не подумала, – растерянно произнесла она.

– По привычке, – кивнул Проф.

– Да, по инерции спросила, – кивнула женщина и затараторила о другом – Мы так волновались! Я не поверила, когда увидела видеозаписи с тобой. Врачи предполагали, что мозг пострадал и ты…

– Сошел с ума? – хмыкнул Проф.

– Ну, почему сошел? – вступился Петр – Просто операции на мозге всегда сопровождаются риском…

– Петь, не тебе про риски при операциях на мозге говорить, – буркнул старик и глубоко вздохнул, – Стас написал, что вы хотели встретиться, какое-то важное дело?

– Пап, ты только не волнуйся, врачи говорят, что сердце у тебя еще побегает, но тебе уже не 20-ть лет, чтобы переносить нагрузки… – начала щебетать Лидия.

Ее оборвал поставленный голос Петра.

– Пап, мы твою квартиру на продажу выставили, сам понимаешь, нам такую жилплощадь не потянуть, – тут же перешел к делу Петр. – Завтра будет сделка и мы получим деньги. Мы хотим перевести в игру сколько тебе надо, а остальное поделить…

– Погоди, – встряхнул головой Проф от такой шокирующей новости, – Вы что? Продаете МОЮ квартиру?

Лидия и Петр переглянулись, а Стас спрятал взгляд.

– Каким образом вы смогли провести документы, если я тут, в игре, а квартира, там в реальности?

– Пап, когда все случилось, еще когда ты был в реанимации, мы оформили документы на твою недееспособность. Так мы уходили от части налогов и к тому же, при захоронении рядом с мамой надо оформить ряд документов…

– Вы чего? – не веря своим ушам, Проф подался вперед и пристально посмотрел на своих детей, – Я… Я же живой!

– Пап, ты не понял! Просто потом это может стать проблемой, к тому же твоя квартира – это обуза! Без твоих льгот – это серьезный удар по нашему с Лидией бюджету! – Попытался объяснить, Петр.

– Это моя квартира! Я живой! В конце концов – у меня должны быть выплаты, пенсионные…

– Их хватает, чтобы погасить коммунальные платежи и оплатить поддерживающую терапию в капсуле, – подал голос Стас.

– А как же моя библиотека? – переводя затравленный взгляд со Стаса на Петра, а затем на Лидию, Лев Николаевич ждал ответа, но того не последовало, тогда он хлопнул ладонью по столу, – Что вы сделали с моими вещами? Куда дели мой рабочий стол? Петя! В глаза мне смотри! А фотографии? А грамоты?

Профессор сжал челюсти так, что вздулись скулы, и встал.

– Я живой, слышите? – сквозь зубы прошипел старик, – Зарубите себе на носу! Я! ЖИВОЙ!

После этого старик отшвырнул в сторону стол и хотел кинуться на своих собственных детей с кулаками, но к нему подскочил Стас. Он обнял его и приподняв над землей, сделал пару шагов вперед. Пока внук относил деда подальше от матери и дяди, последние благополучно ретировались, покинув веранду.

А дед продолжал кричать, материться и махать руками вслед удаляющимся детям, прямо на весу, но бить внука или вырываться он не пытался. Спустя пару минут крик старика стал тише, затем он превратился в повышенный тон, затем перешел в громкий шепот.