История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Тем временем упорная оборона Одессы от атак румынской четвертой армии, поддерживаемой подразделениями немецкой одиннадцатой армии, продолжалась семьдесят три дня, с 5 августа по 16 октября 1941 г. Эта осада стала горьким предвестником того, что произошло во время долгих сражений за Ленинград, Севастополь и Сталинград. Впоследствии всем этим городам было присвоено звание города-героя.

Третьим человеком, сыгравшим важную роль в обороне Севастополя в 1941–1942 гг., был Иван Ефимович Петров, имя которого стало известно после боев за Одессу. Он вступил в Красную армию в 1918 г., служил в кавалерии, участвовал в войне с Польшей в 1920 г. В первые месяцы Великой Отечественной войны Петров командовал 27-м механизированным корпусом, затем 1-й кавалерийской дивизией, а с 20 августа 1941 г. — 25-й Чапаевской стрелковой дивизией, защищавшей Одессу. В этом качестве он проявил себя как смелый и грамотный боевой командир, войска которого отбили многочисленные атаки румын. 5 октября 1941 г. Петров принял командование Отдельной Приморской армией. Его никогда не рассматривали как претендента на высшие командные посты в Красной армии, и он не учился в Военной академии имени Фрунзе или в Военной академии Генерального штаба имени Ворошилова, но судьба бросила его на один из самых трудных участков в начальный период войны. Опыт, полученный при обороне Одессы, оказался бесценным для Севастополя. Петров, Октябрьский, Моргунов и Остряков обеспечили эффективное сотрудничество родов войск в Севастополе.

Одновременно с осадой Одессы немецкие и румынские войска продолжали наступление по прибрежным районам Украины, параллельно берегу Черного моря. На самом юге действовала немецкая одиннадцатая армия, поддерживаемая румынской третьей армией. На этом этапе в истории Севастополя появился самый талантливый и в то же время самый противоречивый из военачальников вермахта[1241]. Как часто бывает, все произошло по воле случая. 12 сентября 1941 г. погиб командующий одиннадцатой армией генерал-полковник Ойген Риттер фон Шоберт — самолет связи Физелер «Шторх», в котором он находился, сел на минное поле. Шоберта сменил генерал от инфантерии Эрих фон Манштейн, чрезвычайно талантливый и честолюбивый офицер, восходящая звезда немецкой армии в период между двумя войнами. На оперативном уровне в немецкой армии он не знал себе равных, и именно он предложил идею дерзкого плана «Гельб», нападения Германии на Францию и Нидерланды в мае 1940 г. Результатом блицкрига стала блестящая победа Германии над армиями союзников и последующая эвакуация французских и британских войск из Дюнкерка. Затем Манштейн впал в немилость у начальника Генерального штаба, генерала артиллерии Франца Гальдера, и в феврале был назначен командующим вторым эшелоном пехоты. Во время второго этапа битвы за Францию в июне 1940 г., операции «Рот», Манштейн совершил лихой маневр, внезапно перебросив свой корпус с реки Сомма на реку Луара, словно это было моторизованное соединение. В первые месяцы операции «Барбаросса» он командовал моторизованным корпусом в группе армий «Север», где продемонстрировал завидную решительность и тактическое мастерство. Тем не менее он получил несколько чувствительных ударов от Красной армии, которая совсем не была разгромлена. Несомненный профессионализм Манштейна маскировал один существенный недостаток — явную недооценку стойкости противника и его способности восстанавливаться после неудач, учиться и меняться[1242].

Манштейн, принявший командование армией 17 сентября 1941 г. в Николаеве, столкнулся с оперативной дилеммой. Штабу его армии была поставлена «двойная задача», что отражало чрезмерную самоуверенность немецкой армии и сильную растянутость ее фронта в 1941 г. Манштейну приказали захватить Крым и в то же время — продолжать наступление на восток параллельно северному берегу Азовского моря в направлении Ростова-на-Дону. Это противоречило немецкой доктрине главного удара, и результатом было бы неизбежное распыление сил и риск задержки и даже поражения, по частям, от численно превосходящих сил противника. Рассудив, что невозможно выполнить обе задачи одновременно, Манштейн решил, что захват Крыма важнее. Основания для такого вывода были следующими. Во-первых, угроза со стороны советской авиации румынским нефтяным полям требовала уничтожения советских аэродромов. Во-вторых, если не захватить полуостров, то противник получит возможность беспрепятственно атаковать южный фланг и линии снабжения группы армий. Еще одно преимущество кампании в Крыму заключалось в возможности перебросить войска через Керченский пролив на Кубань, а затем на Кавказ — главные стратегические цели Гитлера[1243].