История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

«В июле 1942 года немцы под дулами автоматов согнали оставшихся жителей Севастополя на Центральную площадь (ныне площадь Нахимова), где стоял чудом уцелевший памятник В. И. Ленину. Думали эффектно сбросить бронзовую фигуру вождя и таким образом показать торжество нового порядка. Однако, когда танк, к которому был прикреплен трос, обвязывавший статую, резко рванул с места, трос натянулся и лопнул. А Ленин остался на своем месте. Конфуз! По площади прокатился шумок со смехом. Людей тут же разогнали, и памятник ломали ночью уже без свидетелей»[1459].

Оккупанты установили жесткий контроль над городом с помощью таких мер, как обыски, психологическое давление и суровые наказания. Например, если во время проверки документов в доме оказывался человек без прописки, то расстреливали всю семью. В городе был введен комендантский час: летом и весной с 20:00 до 6:00, зимой с 17:00 до 6:00. Жители, не имевшие ночных пропусков, задерживались полицейским патрулем и после проверки в полиции направлялись на принудительные работы сроком до 10 дней. Вслед за победоносной армией Манштейна в город пришла СД (Sicherheitsdienst), служба безопасности СС. Кроме уничтожения евреев, ее главной задачей было «выявление коммунистов, сотрудников органов госбезопасности и милиции, работников госаппарата, партизан и подпольщиков»[1460].

10 июля 1942 г. симферопольская газета «Голос Крыма», теперь печатавшаяся под строгим надзором немцев, рисовала достаточно противоречивую картину разрушенного города: «Развертывающаяся перед нами картина представляет собой хаос и разрушение. С трудом пробираемся мы через загромождающие улицы обломки… Густой дым окутывает город. Из погребов начинают выходить первые жители, главным образом женщины и старики. Видно по ним, насколько они рады, что наконец окончился этот ужас…»[1461]

Немецкие войска приступили к расчистке завалов. Саперы взрывали дома, грозившие обрушиться, обезвреживали мины, открывали для движения севастопольские улицы, с помощью местных жителей восстановили подачу воды и электричества. Но при таком масштабе разрушений быстро восстановить нормальную жизнь было невозможно. Например, трамвайные линии пострадали так сильно, что их не удалось ввести в строй ни во время оккупации, ни позднее, при восстановлении города. После войны по бывшим трамвайным маршрутам пустили троллейбус.

В оккупированном Севастополе жителям угрожали голод и болезни. Немецкие источники утверждают, что оккупанты прилагали серьезные усилия для поддержания здоровья жителей города. Ответственным за медицинскую помощь населению Севастополя и военнопленным, среди которых насчитывалось около пяти тысяч раненых и больных, был назначен начальник 1-й (150-й) медицинской роты 50-й дивизии майор доктор Доме. В условиях летней жары, антисанитарии и недостатка чистой воды опасность распространения инфекций была велика. Но «благодаря профилактическим мерам и активной поддержке русских врачей немецкая медицинская служба смогла быстро локализовать вспышку дизентерии в лагере военнопленных и предотвратить ее распространение»[1462]. Такие утверждения противоречат свидетельствам, что немцы жестоко обращались с пленными и не оказывали им никакой помощи.

У победителей были и другие заботы. Через несколько дней после взятия города 1 июля 1942 г. Манштейн планировал провести в одиннадцатой армии пышное празднование победы и поминальную службу. Он решил, что для этого мероприятия больше подходит не Севастополь, а бывший царский дворец в Ливадии под Ялтой. Были приглашены все офицеры в должности командира батальона и выше, а также офицеры, унтер-офицеры и рядовые, награжденные Рыцарским или Золотым немецким крестом[1463]. В своей речи Манштейн поблагодарил солдат одиннадцатой армии и VIII воздушного корпуса «за их преданность, храбрость и стойкость, нередко проявлявшиеся почти в критическом положении, за все совершенное ими». Однако вскоре начались неприятности. Торжества пришлось прервать из-за появления нескольких советских бомбардировщиков, совершивших неожиданный налет на Ливадию, во время которого были убиты или ранены несколько шоферов — неудачное и даже зловещее завершение праздника[1464].

После падения Севастополя Манштейн издал приказ по одиннадцатой армии, в котором заявил: