История леса

…[человек] понуждает живые творения к порядку, подчинению и согласию; он улучшает и украшает природу: обрабатывает, совершенствует ее, делает ее изысканнее. Он удаляет тернии и волчцы[91] [на землях, подвергаемых перевыпасу], высаживает виноград и розы [в садах]. Там лежит пустынная земля, печальная, где никогда не жили люди, где горные вершины затянуты густыми черными лесами. Деревья, потерявшие кору, лишенные вершин, скрюченные, ветхие или потрескавшиеся от старости [все эти формы роста деревьев – следствие чрезмерного пользования!], а другие, число которых еще более, простершись у наших ног, чтобы разложиться на куче уже прогнившего дерева, душат и хоронят под собой готовые взойти всходы. Природа, которая в иных местах девственно блистает, здесь кажется отжившей; Земля, отягощенная руинами того, что сама и произвела, несет здесь на себе не цветущую зелень, а груды отходов и отжившие свой век деревья, отягощенные паразитическими растениями, мхами и губками, нечистыми плодами гниения. Во всех низинах стоят здесь мертвые воды, и нет у них ни стока, ни течения; илистая почва не твердая и не жидкая и потому недоступная, непригодна ни для обитателей суши, ни для обитателей вод. Болота, затянутые водными травами с тошнотворным запахом, питают лишь ядовитых насекомых и служат прибежищем нечистых тварей. Между болотами и отжившими лесами, на холмах, лежит земля пустошей и жалких пустырей, ничем не напоминающая наши луга. Сорные травы [то есть те, которые не поедались скотом], растут там поверх трав добрых, удушая их. Это не та изысканная зелень, которую можно назвать пеной земной, не те цветущие долины, которые издали являют взору свои прекрасные богатства; это дурные растения, жесткие, колючие, цепляющиеся друг за друга травы, которые, кажется, не держатся корнями в почве, а, цепко переплетаясь, все больше высыхая, теснят друг друга, образуя грубое одеяло толщиной в несколько башмаков. Ни улицы, ни селения, ни даже следа разумного существа не увидеть в этой пустыне. Если человек захочет пройти по ней, ему придется следовать тропами диких зверей и быть все время настороже, чтобы не стать их добычей. Их рычание пугает его. Ужас пробегает по спине, даже если эти пустынные долины молчат. Невольно оглядывается он вокруг и произносит: природа отвратительна, она испускает последний вздох. Я, только я один, могу одарить ее жизнью и прелестью.

Примечательно, что текст этот описывает именно признаки чрезмерного пользования. Возникшая в результате окультуривания дикой природы новая «дикая природа», испускающая «последний вздох», снова нуждается в земледельце!