История Лестера Колтмена

 Я часто задаю себе вопрос – если бы мне не суждено бы уйти с земного плана в сравнительно юном возрасте, ощущение реальности, о которой я смутно догадывался, росло и усиливалось бы или оставалось бы на мертвом уровне, подпитывемое средой, порожденной материальным опытом? В этом окружении было много радостей, много удивительных умов, приятных личностей и несколько особенно милых и отзывчивых. За несколько дней до того, как мне суждено было оставить их всех, мне приснился сон (как мне тогда казалось, но теперь я знаю, что это был временный выход души из тела), необычайно яркий и пронзительный. Я чувствовал, что смотрю вниз, словно бы с большой высоты, на тех, кого я так любил. Хотя мой сон был проникнут ощущением довольства и покоя, страдание, которое я испытал после пробуждения, когда понял, что он предвещает, было очень глубоким. Оставить их всех – молодых и старых, ко многим из которых я испытывал глубокую привязанность – эта перспектива казалась мне действительно печальной. Это понимание нахлынуло на меня со всей силой. Я знал, что мне придется встретить и пережить «смерть» и волею судьбы отказаться от всех замыслов и надежд на успешную научную карьеру, которые лелеяли мои близкие, надежд, которые я сам породил в них и был в полной уверенности, что смогу их оправдать. Путь, который я выбрал в жизни и который должен быть дать отраду и утешение тем, кто принес великие жертвы ради меня и моих братьев, теперь будет перечеркнут, стерт, а все мои планы станут бесплодными, безуспешными и никчемными. По крайней мере, тогда мне так казалось. Я смог понять, ощутить смысл этого и неизбежно склонить голову. Это было нелегко – покидая землю, мы не сразу смиряемся с этим и приходим в гармонию со своим эфирным окружением. Изменение происходит постепенно. Мы переживаем целую градацию чувств, прежде чем достигаем философского состояния, позволяющего нам не сожалеть более, а получать удовольствие и наслаждаться более широким видением и мышлением, которые мы приобретаем здесь. Постепенно мы начинаем осознавать, что наши труды не были бессмысленными и бесполезными, мы просто нашли себе другое пристанище, чтобы заниматься своим делом.

 Материальные блага, которые мы надеялись предложить нуждающимся в них любимым людям, теперь становятся заботой других. Наши близкие должны понять, какие потери мы понесли, отказавшись от этих приятных обязанностей и не давать нам повода страдать из-за этого. Нужно понимать, что мы чувствуем это и переживаем. Но поскольку многие, прочитав эти строки, исполнятся унылым отчаянием при мысли о переходе с земного плана в эту сферу, где видение расширяется до необычайной степени, я еще раз хочу подчеркнуть, что их ждет огромная компенсация, позволяющая сделать жизнь здесь неизмеримо более предпочтительной, чем земная.

Глава 19

 Фатальность законов природы подсознательно ощущается в каждой форме жизни. Однако только по достижении душой соответствующего духовного и интеллектуального статуса она осознается в полной мере. Лишь достигнув определенной ступени эволюции, можно наслаждаться состоянием философского спокойствия. А до этого момента эго суждено испытать множество бурных эмоций, взлетающих до вершин и обрушивающихся в глубины, чередование радости и безысходного отчаяния. Широчайшие перспективы открываются перед нами, когда мы совершаем переход и осознаем вечность существования нашего эго, перспективы, поражающие воображение. В нашем распоряжении есть время – слуга с уникальными и неограниченными возможностями, врач и медсестра, наставник, законодатель и судья. Это пища для размышлений, которая никогда не наскучит и никогда не заканчивается.

Многие великие умы убеждены в способности человека выбирать добро, даже если возникают обстоятельства, которые, казалось бы, должны этому помешать. Когда я говорю «добро», я должен определить, что есть добро, принимая во внимание различные факторы: наследственность, окружение, темперамент. Можно утверждать, что то, что представляет собой грех в определенных условиях, не может считаться таковым в других. И наоборот, то, что было бы добродетелью в одном случае, не является ею в другом. Таким образом становится ясно, что человеческий разум на земле, не видя, не зная, не чувствуя полной цепи обстоятельств во всей массе условий, не всегда способен (я сказал бы даже очень редко способен) судить справедливо и беспристрастно, настолько тесно переплетены добро и зло. И все же, если он спросит себя честно, обращаясь к своей душе, какой путь выбрать, он найдет ответ, если проникнет глубоко внутрь самого себя. Если он не найдет его на земле, он найдет его в следующих сферах.

Как только мы осознаем, что обладаем свободой воли (многие демонстративно отказываются признать это), мы начинаем чувствовать груз ответственности и в то же время утешаемся осознанием проникающего все существование добра; мы чувствуем, что у нас есть прочная основа для построения наших представлений о великом мировом порядке. Это устраняет горечь существования, подслащивает его, придает ему аромата.