История либерализма в России, 1762–1914

Этого, наверное, было достаточно, чтобы показать Витте, что нечего и думать о какой-либо помощи в борьбе с революцией со стороны представителей общественности, во всяком случае, тех ее представителей, с которыми он разговаривал. Он должен был прийти к заключению, что занятые этими людьми позиции, наоборот, благоприятствуют революционному развитию. Как мы уже видели, Витте придерживался мнения, что если конституция не будет пожалована до созыва народного представительства, иными словами, если не будут созданы прочные правовые рамки для законодательной работы, а народное представительство возникнет с полномочиями учредительного собрания, конфликт между таким народным представительством и царской властью будет неизбежным и в таком конфликте народное представительство неизбежно станет на сторону и даже во главе революции, при этом еще использовано будет для внешнего узаконения революции. Таким образом, революция усилится, революционное развитие в значительной мере будет облегчено. Доказательством тому служил и исторический опыт Франции. В 1789 году во Франции народное представительство было создано без предварительного создания конституции, поэтому отсутствовала правовая основа для соглашения между монархом и Etats Сénérаuх, так что все способствовало тому, чтобы события развивались в сторону революции. Маклаков в связи с этим пишет: «Можно ли было поверить, чтобы через сто двадцать лет наша власть повторила ту же ошибку, уже единогласно осужденную всеми историками?»¹¹

При этом важно, что делегация бюро представляла не только точку зрения небольшой группы, это была на самом деле концепция широких общественных кругов. Это проявилось на последнем земском съезде в начале ноября 1905 года: в первый раз земский съезд не признал за царем право пожаловать конституцию. Но так как на этом съезде представлены были и умеренные элементы, съезд не высказался прямо за созыв учредительного собрания. Он поставил требование, чтобы Дума подготовила конституцию и царь ее утвердил¹². Поскольку такое компромиссное решение предусматривало утверждение царем, левые группы восприняли его как уступку и отказ от чистого принципа народного суверенитета и вследствие этого с возмущением выдвинули обвинение в измене. Но с другой стороны, такая формула не могла удовлетворить и правительственные круги. Если бы ее действительно приняли, то возник бы все тот же крайне опасный конфликт между царем и народным представительством, которого надо было опасаться и при созыве учредительного собрания, заключение или решение которого царь не имел бы даже права утверждать. Особенно Витте видел это абсолютно ясно и считал, что постановление земского съезда нельзя серьезно принимать во внимание.

Не более практичными были и другие рекомендации, которые последний земский съезд сделал в адрес правительства Витте. Съезд требовал от правительства немедленного и неограниченного осуществления всех свобод, упомянутых в Манифесте 17 октября. Он требовал упразднения законов о введении чрезвычайного положения и военного положения в отдельных областях, всеобщей амнистии за все политические преступления, немедленного устранения смертной казни и т. д.¹³ Но при этом все знали, что волна революционного террора расширяется и распространяется все дальше. Так как же можно было думать серьезно, — спрашивал Маклаков, — что можно бороться с террористическими покушениями только амнистией и свободами?