История либерализма в России, 1762–1914

Вскоре после 17 октября стали формироваться многочисленные политические партии, стоявшие правее кадетов. Отчасти они держались просто враждебно по отношению к новому государственному строю, отчасти они симпатизировали принципам, провозглашенным Манифестом 17 октября, а отчасти это были группы, представлявшие чисто местные интересы⁶. Во время частых общих поездок из Москвы в Петербург Шипов и Гучков часто обсуждали необходимость объединить маленькие группы и партии, у которых была общая цель: мирным путем осуществлять принципы конституционной монархии, провозглашенные Манифестом 17 октября. Необходимость эта стала особенно острой после земского съезда в ноябре 1905 года, когда очень усилился контраст между радикальным большинством и либеральным меньшинством. Меньшинство высказало «особое мнение» по поводу резолюций последнего земского съезда и тем самым определенно отмежевалось от его решений. Тот факт, что большинство уже в середине октября организовалось в политическую партию (конституционно-демократическую), должен был сделать совершенно естественным решение противопоставить партии кадетов хоть в какой-то мере организованную большую политическую группу, представлявшую идеологию меньшинства. При всех условиях приближение выборов в Думу делало необходимым создание подобной группы.

Вскоре после этого состоялось в Москве совещание приверженцев этой идеи. Решено было создать не партию, а союз, так чтобы отдельные партии и группы, которые пожелают к нему примкнуть, могли сохранять свою независимость. Союз назвали Союзом 17 октября, а членов союза так же как и думскую фракцию, стали называть октябристами. Группа, от которой исходила инициатива, обратилась с призывом к общественности и одновременно объявила и основные тезисы своей программы. В воззвании подчеркивалась необходимость объединения всех тех, «кто искренно желает мирного обновления страны, кто отвергает одинаково и застой, и революционные потрясения и кто признает необходимость создания сильной и авторитетной власти, которая, совместно с народным представительством, могла бы внести в страну умиротворение путем созидательной законодательной деятельности»⁷. Отклик на призыв был положительным. По всей провинции стали возникать группы октябристов. В Москве основан был центральный комитет, председателем его был избран Шипов.

* * *

Небезынтересно сравнить главные пункты программы октябристов — т. е. программы русского либерализма — с главными пунктами программы конституционно-демократической партии, т. е. русского радикализма. На самом деле, правильнее наверное говорить не о пунктах программы, а об основных моментах идеологии и ею определенного поведения. Программа конституционно-демократической партии, принятая на съезде, вообще не упоминала о конституционной монархии. Она говорила только о российском государстве или о державе российской. Статья 13 гласит: «Конституционное развитие российского государства определяется основными законами». Из этого вытекает, что кадеты, правда, не требовали основания республики в России⁸, но что они не были и сторонниками монархии. Они считали правильным сохранять пока этот пережиток прошлого, не имевший в их глазах никакой ценности, до тех пор, пока суверенная воля народная определенно не выскажется за его устранение.

Напротив, в основных тезисах программы октябристов мы читаем, что к главным целям союза относится «развитие и укрепление начал конституционной монархии и установление тесного единения монарха с народом»⁹. Из полного текста программы и из речей выдающихся октябристов на партийных съездах (особенно из речей Гучкова) ясно, что для октябристов монархия представляла собой воплощение великой русской исторической традиции и поэтому в ней видели и для будущего ту силу, которая одна только и сможет осуществить обновление России. Так, на первом всероссийском съезде Союза 17 октября, состоявшемся в Москве с 8 по 12 февраля 1906 года, Гучков сказал: «… Мы не можем относиться отрицательно к тому, что создано старой Россией… монархическое начало, которое сыграло в России такую огромную роль, тоже должно быть перенесено обновленным в новую Россию»¹⁰. На том же съезде Шипов подчеркнул: «Мы — искренние монархисты по убеждению; мы видим в конституционной монархии противодействие идее деспотизма олигархии или массы. Монарх — выше всех политических партий, и поэтому свобода и право каждого гражданина наиболее обеспечены при конституционной монархии»¹¹. Эти слова Шипова легли в основу дальнейшей разработки программы. Программа указывала на то, что монарх, несмотря на ограничение его воли правами народного представительства, получил большую власть вследствие того, что превзойден бюрократический абсолютизм и возникло единение с народом. Монархия имеет отныне новое задание: она должна стать миротворящим началом, поскольку предоставление свободы в политической, национальной и социальной борьбе открывает многочисленные возможности именно для этого задания¹².