История любви одного парня (ЛП)

собираюсь попросить Себастиана оставить по тебе отзыв, – мой пульс сбивается. – Я знаю, что он

разговаривал немного с тобой о твоей задумке, но все равно на занятии нечетное количество

учеников, значит это самый простой способ, – он хлопает меня по колену. – Подходит тебе?

Я ухмыляюсь.

– Подходит.

– Что?

Мы с Фуджитой поднимаем глаза, когда Себастиан материализуется рядом с нами.

– Я просто сообщил Таннеру, что ты его напарник– критик на сегодня.

Себастиан улыбается своей легкой, уверенной улыбкой. Но его глаза мечутся по мне.

– Круто, – пара идеальных, темных бровей приподнимается. – Что означает, что ты

должен показать мне, что у тебя на сегодня есть.

Я поднимаю бровь в ответ.

– Это довольно откровенно.

– Ничего, – легкомысленно произносит он. – Я помогу тебе придать этому форму.

Отэм прочищает горло.

Фуджита хлопает нас обоих по спине.

– Замечательно! Вперед!

Себастиан опускает папку на мой стол.

– Вот, несколько заметок с нашей последней встречи.

Мое сердцебиение срывается со стартовых ворот, а голос дрожит, когда я пытаюсь

легкомысленно ответить:

– Потрясно, спасибо.

Я чувствую внимание Отэм сбоку от себя в ту же секунду, как он отходит.

Она наклоняется ко мне и шепчет:

– Весь ваш разговор с Себастианом имел сексуальный подтекст.

– Разве?

Она замолкает, но ее намеренная пауза живет, дышит между нами.

Наконец, я встречаюсь с ней взглядом, и перед тем как отвожу его, мне становится

интересно, как она все это видит. Я понимаю, что это написано на моем лице, так же ясно, как и

знамя, развивающееся в небе:

СЕБАСТИАН + ТАННЕР = ВСТРЕЧАЮТСЯ.

– Таннер, – снова повторяет она, медленно, как будто в финале романа Агаты Кристи.

Я разворачиваюсь на месте лицом к ней. Кожа горит под рубашкой, грудь обжигает и

покалывает.

– Думаю, пригласить Сашу на выпускной.

«Т.

Как твои выходные? Твоя семья поехала в итоге в Солт– Лейк– Сити?

Эти выходные в доме Бразеров были чистейшим безумием. Такое ощущение, что наш

дверной звонок не затыкался. У нас было несколько мероприятий по выбору в церкви в

воскресенье. Мы с Лиззи помогали управлять этим и пытаться выстроить

двадцатишестилетних людей в одну шеренгу, как пытаться справиться с дикими кошками. К

тому же, мне кажется, что Сестра Купер раздавала им конфеты, когда заканчивала работать

с ними до нас, и поэтому они сходили с ума.

Я поздно пришел домой в воскресенье и, поднявшись в свою комнату, думал о тебе два

часа, пока не отключился. Ну, я думал о тебе, потом молился, и потом еще больше думал о тебе.

Оба занятия вызывали во мне удивительные чувства – чем больше я молился, тем больше

становилась моя уверенность, что то, чем мы занимаемся вместе – правильно. Но я все равно

остаюсь в одиночестве. Мне бы хотелось, чтобы у нас была возможность быть вместе в конце

таких дней, обсуждать то же самое в одной комнате, а не посредством переписки. Но у нас, по

крайней мере, есть хотя бы это.

И у нас есть четверг. Это безумие, что я так взволнован? Ты должен контролировать

меня. Все, чего я хочу, – целовать, целовать и целовать тебя.

Когда ты собираешься дать мне прочесть твою новую книгу? Ты хорош в этом, Таннер.

Я умираю от любопытства, о чем ты там пишешь.

Я собираюсь в кампус и буду на Семинаре, чтобы передать тебе эту записку сегодня. И