История маленькой революции

На полу лежала, свернувшись калачиком, голая Катерина. Из запястий обеих её рук сочилась кровь, а из светлых глаз – слёзы.

– Мамочки, Катя!

– Мамочка…

Мимо проносились воспоминания о беззаботном детстве. Родители, животные и слуги, которые, как всегда казалось, обожали маленькую резвую Катерину.

Отец часто ругал её за подвижность, ведь, по его мнению, будущей женщине не подобало носиться по саду или играть с крестьянскими детьми. Он настаивал на консервативном воспитании, но Кате чудесным образом удавалось сбегать из-под присмотра вечно спящей старой няни (за леность впоследствии хозяин сильно её выпорол и со скандалом освободил от доверенной работы).

Лариса Александровна без памяти любила дочь. После второй неудачной беременности она больше не могла иметь детей, поэтому все свои силы вкладывала в единственного ребёнка. Часто она отстаивала право дочери на обучение наукам (Матвей Георгиевич был твёрдо убеждён, что женщина должна быть глупее мужчины и что ей достаточно говорить на иностранных языках и уметь играть на инструментах, поэтому тяга Катерины к серьёзным знаниям настораживала его). Добилась найма учителя по математике.

В прохладное утро с моросью, когда дворянка потеряла всё, она вышивала в своей комнате. Из окна девушка с ужасом наблюдала, как к ним в дом врывается целое ополчение крестьян.

Бунт начался стихийно. За мужиками, которых подначили Борис с Тамарой, последовали другие, не видавшие рабочих. При штурме дома люди смешались настолько, что чужаков никто не приметил.

Услышав крик приживалок, напуганная Катерина заползла под кровать.

Почти в этот же миг к ней вбежала трясущаяся мать и срывающимся голосом стала звать ребёнка. За хозяйкой забежали трое замызганных и неряшливых мужчин, а с ними – Борис. Лариса Александровна, вжимаясь в угол, молила о пощаде, но безуспешно. Зажмуренные глаза Катерины застелила пелена из слёз. Девушка закрывала уши дрожащими руками, чтобы заглушить душераздирающие крики. Затем, когда обезумевший от собственного могущества крестьянин нанёс последний ножевой, она зажала рот, чтобы не зашуметь. Не вышло.

У Катерины начался сильный кашель от недостатка кислорода в ноющей груди. Борис отыскал источник звука. «Что за прелесть?» – протянул рабочий, оборачиваясь к крестьянам. Те с кривым оскалом ответили, что это барская дочь, девица восемнадцати лет.

Борис вытащил девушку за шиворот. Она попыталась убежать, но её окружили. Кольцо смыкалось. Смотря на тело матери с выдернутыми клоками густых волос, дворянка теряла сознание, а вместе с ним веру в людей, в будущее, в жизнь.

За дверью с возгласами «ура!» ликующие деревенские забирали из усадьбы всё, что умещалось в руках. В спальную Катерины вломилась встревоженная Тамара.

– Кто-то настучал! Валить надо!

Тамара мельком обвела зажатую Катерину.

– Убить не успеем. Наведёт на нас! Хватай её, и побежали! – прокричала она Борису.

Крестьян подобный расклад не устроил. Они требовали отдать девушку им. «Они сдадут царским», – думала Тамара. Пистолет использовать было нельзя, так как у простых батраков такое оружие не водится, поэтому пришлось разбираться своими силами. Завязалась кровопролитная драка, окончившаяся резнёй и гибелью трёх крестьянских мужиков (один из них, Гришка, состоял в подполье). Шокированная Катерина не могла двинуться.

Времени не оставалось. Взяв её буквально в охапку, Тамара и Борис убегали под гул осатаневших и никого не видевших крестьян. Судьба отвела рабочих от встречи с жандармами. В городе Борис отправился по своим делам, оставив Тамару самостоятельно разбираться с потерявшей сознание Катей. На этот же вечер было назначено заседание организации, затаив дыхание ожидавшей итогов провокации в поместье Головиных. Появление там Катерины никого не удивило, напротив, обрадовало, но вкупе с этим и расслабило позабывших о дисциплине собравшихся.

– А ну вставай! Ты же весь ковёр кровью заляпаешь! – рывком Тамара подняла Катерину с пола. Она гневно обернулась на постель. – Сядь. Кровать и так уже вся в пятнах, – женщина раздражённо выдохнула. – Как прикажешь это отстирывать?!

Катерина, сгорая от ненависти и прикрываясь, легла на кровать, укуталась в простыню и прижала к себе колени. Тамара присела рядом.

– Он взял тебя силой? – женщина с напором осматривала Катерину снизу вверх и сверху вниз.

Захлёбываясь от плача, дворянка ответила:

– Нет… у меня не было выбора… – девушка ненасытно вдыхала ртом воздух.

Катерина тихо всхлипывала, прячась от пристального взгляда Тамары. Наконец она повернулась и жалобно посмотрела на работницу.

– Его совсем нельзя убедить жениться?

– Для чего? – недоумевая, Тамара вскинула брови.

– Это же не по-людски… безбожно!