История маленькой революции

В этот же день Дмитрий сделал предложение похорошевшей Катерине. Сначала не поверив, она расплакалась, когда Софья Никитична поднялась в выделенную Кате комнату и назвала девушку «дочкой». Через месяц, пока беременность не была слишком заметна, сыграли скромную свадьбу. Ещё через пять месяцев, в один из самых жарких дней за прошедшие две недели, начались схватки.

– Софья Никитична, Софья Никитична, родила, родила! – вбежала толстая служанка.

– Кого? – вскочила барыня.

– Девочку родила! Такую симпатичную! Хорошенькую, тихую! В Вас, наверное!

В комнате новоиспечённой матери носились врачи и слуги, поднося воду, пелёнки, инструменты. Радость сияла на лицах каждого, кроме Катерины.

– Катерина Матвеевна, возьмите её на ручки! Красивая какая!

– Не хочу.

Катерина, даже не посмотрев на новорождённую, отвернулась и подложила под голову загоревшие руки. Без энтузиазма вошёл Дмитрий, подгоняемый взбудораженной мамой.

– Ну покажите же, покажите же мне мою малышку!

Торопливо Софья Никитична забрала свёрточек из рук медсестры в свои. Оттянув закрывавшую розовые губки пелёнку, женщина расплылась в упоённой улыбке. Ребёнок открыл глазки. Это была прелестная девочка с угловатыми карими глазами и вздёрнутым носиком. Катерина повернулась к свекрови.

– Какие глазёнки у неё… тёмные, – опешила барыня. – В моего прадеда, должно быть! Я показывала тебе фотокарточку, Дима.

– Похожа, – произнёс Дмитрий, переместив осуждающий взгляд с ребёнка на мрачную жену.

II

По прошествии десяти лет умерла Софья Никитична, не дожив до своего юбилея всего десять дней. Супруги Самойловы воспитывали двух дочерей: старшую Ольгу (имя выбрала Софья Никитична) и младшую Ларочку (названную так по просьбе Катерины) восьми лет отроду. Ларочка появилась на свет голубоглазой светловолосой малышкой. Обе девочки росли поразительно красивыми, особенно старшая, и смышлёными. Приходящие приятели Дмитрия с жёнами шутливо просили в будущем выдать девочек за их сыновей.

– Как чудесна ваша Оленька! Следите за ней хорошенько, а то и украсть могут, – смеялись друзья Софьи Никитичны.

– Поскорее бы, – бурчала себе под нос Катерина Матвеевна.

Ольга страдала от недостатка внимания почти всех своих родственников. К ней никогда по вечерам не ластилась мама, чтобы почитать сказки, в отличие от Ларочки. Отец общался с ней в исключительных случаях. Одна бабушка любила проводить время со старшей внучкой, но всё же меньше, чем с младшенькой. Мать ругала Олю за лень, когда она прикладывалась на диван после долгой конной тренировки; ругала за неуважение к себе, когда Ольга говорила с ней не на «Вы» (Ларочке же позволялось общаться с матерью на «ты»).

На фоне гражданской войны на Родине мамы, о которой Ольга невольно узнавала от гостей, чьи разговоры они с Ларочкой подслушивали под лестницей, девочка разрабатывала в голове различные планы. Она жалела, что не родилась раньше, так как не может принять участие в войне против «мерзких коммунистов», как утверждала мать, чтобы обратить на себя внимание родителей. Ольга представляла, как, если бы была постарше, сбежала бы из Швейцарии и вступила бы в ряды белогвардейцев.

На праздники девочки всегда рисовали открытки. Ларочкины картины выставлялись на самое видное место, прикреплялись к шкафам, а рисунки Ольги бесследно пропадали. Однажды она обнаружила свою открытку, на которой старательно изобразила всю семью, разорванной на кусочки в конюшне. В тот вечер девочка долго проплакала, но так и не добилась внятного объяснения от матери.

Несмотря на очевидно разное отношение, сёстры были невероятно дружны. Ларочка всегда старалась успокоить огорчённую Ольгу, сама читала ей сказки или играла в дочки-матери. Однажды Ларочка убежала из дома (в чём переволновавшаяся Катерина обвинила негативное влияние Ольги) в хвойный приусадебный лес и принесла оттуда, вся запачканная, много шишек.

– Зачем мне шишки, Ларочка? – удивлялась наказанная и запертая в комнате Ольга.

– А ты загляни внутрь!

Внутри шишки были заполнены кедровыми орешками. Ольга их пробовала всего один раз, и больше мать не позволяла ей их есть (не из-за побуждений сохранить здоровье дочки, а из-за того, что девочке орехи очень понравились). Ольга поделилась половиной шишек с Ларочкой, и к вечеру обе мучились с болями в животиках. К Ольге подошла только медсестра, чтобы дать таблетку, в то время как вокруг Ларочки вилась группа врачей и оба родителя.