История маленькой революции

Катя спала беспокойно, внимая объяснениям Бориса по поводу сломанной задвижки окна, на раме которого засохла тёмная кровь. Выслушав брата, Тамара опять залепила ему подзатыльник и сказала, что Катерину ни при каких обстоятельствах нельзя оставлять одну во избежание очередной попытки самоубийства. Насчёт ребёнка решили так. Если родится чересчур крикливым, то отдадут в приют; если же он им понравится, то оставят на воспитание матери (не сделает же она ничего с родным чадушком?).

За часы бодрствования Тамара много раздумывала над разговором с Щербаковым. Она всё больше склонялась согласиться. «Если пораскинуть… Олег прав. И мне так будет проще связаться с нужными людьми на приёмах… Среди них наверняка найдётся парочка честных людей, как и я мечтающих о всеобщем равенстве… Да и разве я обещала не выходить никогда замуж? Это Ира с Зоей дали друг другу какой-то обет, а я не давала. Ах ты, лидер подполья! Утром, всё утром».

Крапающий дождь действовал не только на нервы Катерины, которую вели на завод, чтобы оставить под присмотром Олега Владимировича, но и на Тамару с Борисом, не носивших специальной одежды.

Несмотря на ранний час, у фабрики столпилась куча рабочих, работниц, прохожих дворян и купцов, полиции. Все гулко спорили, и Тамаре удавалось расслышать лишь отрывки фраз. «…Драка, точно вам говорю!..», «…напился, наверное, и полез на рожон…». Но это доносилось из уст богачей. Работники молчали.

– Тома, Томочка, ты только не переживай! – носилась вокруг Зоя, сопровождаемая напуганной Авдотьей.

Подпольщики дали Тамаре проход, отодвигая своих знакомых. В центре столпотворения находился Дмитрий, беседующий с жандармом, а на дороге небрежно лежал Олег Владимирович Щербаков, чьи борода и живот были окровавлены. При нём не нашли портмоне, его карманы были навыворот (из одного кармана торчала затоптанная фотокарточка с женским изображением).

– Олег Владимирович… – промолвила Тамара с глазами навыкат.

Катерина попыталась сделать шаг к Дмитрию, но Борис, не отворачивая головы от изрезанного тела, дёрнул её за локоть. Тамара кинулась внутрь толпы к своим, – к рабочим, – вертя в голове:

«И мстить за тебя беспощадно      

Над прахом твоим поклялись»

Шестая часть.

I

– Зоя, Дуня… – сдерживала слабость Тамара, чувствуя возникший в горле ком, – передайте в толпу…

Женщина нашептала подругам необходимые слова. Борис понял, к чему всё идёт и, потянув за собой охваченную страхом Катю под вопросительный взгляд Дмитрия, незаметно отходил к тому краю, возле которого была арка-проход. Тамара находилась дальше всего от полицейских.

– Товарищи… – негромко начала она, – понравилось ли видеть своих детей сытыми, одетыми, обогретыми? Понравилось ли приходить домой до заката? Понравилось ли вам чувствовать себя людьми? – вокруг агитирующей Тамары собиралось больше рабочих, которым в разных точках всё то же произнесли Зоя с Авдотьей. – А теперь представьте, товарищи, что у вас это снова отобрали! Вы опять обязаны работать чёрт знает сколько часов за гроши! Что вы, друзья, сморщились?! Разве вы не замечаете сборище благородных самодуров?! Думаете, им нравилась политика Олега Владимировича?! Нет! Это они всё подстроили! Они убили его, чтобы отобрать у нас крупицы свободы! – работница лукавила, и лукавство это действовало на взбудораженных людей. – Наш новый хозяин отберёт всё, что дал Щербаков. Он сделает хуже, чем было. Нравится ли вам такой расклад, товарищи?! – Тамара закричала:

Так восстань же, сила мощная,

Против рабства и оков!      

Суд чини, расправу грозную:

Зуб за зуб и кровь за кровь!

На последних строках в круг ломились вооружённые жандармы, но взволнованная толпа с дикими криками сдирала с них каски, эполеты, отбирала пистолеты. Рабочие со всех сторон бросались на более-менее прилично одетых подданных Его Императорского Величества. Поднявшийся шум оглушал, и невозможно было разобрать голос определённого человека. Повсюду звучала русская «Варшавянка».

– Отпусти меня, отпусти! – без опаски орала Катерина, вырываясь из крепкой хватки.

– Идиотка! Ты же сдохнешь здесь! – Борис, уже внутри арки, продолжал затягивать девушку за собой.

Навстречу к Борису и Катерине кинулись трое громадных мужчин (и один хиленький) с ножами в руках – Мирон со свитой. Борис от неожиданности разжал женскую руку, и Катерина врезалась прямиком в объятия одного из сопровождающих извозчика.

«Только не опять, Господи, только не опять!».

– Не возись с дохлячкой! – рявкнул Мирон, вонзив холодное железо в Бориса. – За этой падалью другой подберёт!

Катерину вытолкнули из арки. Она, не оглядываясь назад, на четверых мужчин, жестоко закалывающих отчаянно зовущего её рабочего, устремилась к сбегающему Дмитрию.

– Заберите меня с собой, Дмитрий Дмитриевич! – по-французски просила девушка.

– Не время для разговоров, Катерина Матвеевна! – юноша взял Катю ладонью за ладонь, чтобы было проще бежать.