История малой России

Орлик, который присягнул на верность службы народу в сане Гетманском, Апреля 5-го, был утвержден Королем, присягнул на статьях, и получил грамоту в Бендерах Мая 10-го. По ним ясно, до какой степени Украйиа угнетена была Гетманами, Старшинами и Урядниками после Хмельницкого. Во времена Орлика они были уже несвоевременны.

«По смерти Мазепы, — так говорит Конисский, — провозглашен в Бендерах, от стороны Порты и Короля Шведского, Гетманом Мазепин писарь Орлик. Он универсалами своими разсеивал плевелы в полках Заднепрских и во всей Малороссии, приглашая народ и войско к повиновению ему; продолжал сие до половины 1711 года, и тогда исчез со веем своим скопищем, и очутился после на жительстве во Франции, откуда писал однажды в Малороссию, чтобы от ней подарено ему было двадцать тысяч рублей; а он зато обещал выдать в Малороссию все ее древние привилегии и другие важные национальные документы, при смерти Мазепиной к себе захваченные. Войска и народ, от времени Виговского до Мазепы видевши у себя столько обманщиков, сколько видели Великороссияне Самозванцев, весьма презирали сумасбродства Орликовы, ни мало не внимали его льщениям и затеям, и были привержены непоколебимо к законному своему начальству. И только одни Запорожцы, быв от многих лет становищем своим или Сечыо в середине почти степей Татарских, в Устьи Днепра и Буга, не знали кому достаются они и пристали к Орлику; а с ним и Татарами Крымскими и Бессарабскими делали многие набеги и разорения в Малороссии, а паче в Заднеприи, отомщевая народу за его к ним недоброжелательство и сопротивление.»

При таковых чувствах народа к прокламациям Карла и к универсалам Орлика, Петру не трудно было быстро приблизиться к цели. В Сентябре Измайлова отозвали в Москву; его место при Гетмане заступили Думный Дьяк Виниус и Стольник Федор Протасьев; обоим определено было на содержание двести дворов из имений Мазепиных приверженцев. Скоропадский страдал; на него и на Малороссию обрушились все возможные бедствия: мор, саранча, набеги Запорожцев, доносы и немилость Царская. Киевский Воевода Князь Дмитрий Михайлович Голицын уведомил, в октябре, Графа Головкина, что Нежинского полка, Коропский Сотник, Иван Логинов донес ему, будто бы Скоропадский переписывается с Орликом.

Донос был безразсуден: Орлик искал Гетманства, Скоропадский был Гетман, — между ними неминуема была вражда. Головкин писал к встревоженному Гетману: «Как мы видим, у Вашей Вельможности с Киевским Воеводою несогласно; однако ж Царское Величество на вашу верность есть благонадежен и безосновательным никаким доносам поверено не будет; в чем извольте Ваша Вельможность быть надежен.» — Эта опасность пронеслась мимо; но Царь признал за благо сделать изменения в управлении Малороссиею и изменения эти быстро следовали одно за другим. Между тем Запорожцы тревожили ее набегами, захватывали мирных жителей, продавали Туркам в плен. В Ноябре многие козаки городовые лишены были ими свободы или имущества.

К этим неустройствам и горестям Небо наслало на Украйну два тяжких бедствия: мор и саранчу. Летописцы приписывают начало мора войне Шведской. Многие тела убитых, говорят они, худо зарытые, были вытащены зверями на поверхность земли, и разнесены птицами; ядовитые испарения наполнили воздух; язва началась в Полтавщине и протянулась в Польшу и в Галицию. Тогда множество людей погибло наиболее в Киеве и в лучших городах, в которые обыкновенно стекается многочисленный народ после всеобщего разорения селений; он-то принес из-под развалин отеческих жилищ бедность, отчаяние, болезни и смерть. «В это время, — говорит очевидец, — пуст город Киев остался, яко выгнанно всех обывателей и с Киева, и странствовали от града во град, еден другого чуждаючися: отец детей, дети отца; и многих трупы поядали зверие, птицы, псы и свиньи. Церкви Божественные опустошели, також и монастыри; и не было ни жертвы, ни приношения; и такое было время, что ни купити, ни продати, ибо городы были позапиранны, домы позабиваны, жители изгнанны, и все, кто что имел, оставлял и бегал по пустынях и полях; и тогда было тое, что две мельницы в жерновах: едина помелется, другая оставляется; видел друг друга смерть ходячи; ибо и сидячи вмирали нечаянно, и живыи чуждалися мертвых своих.»