История мангитской династии

Причина в том, что опасались, как бы в результате действий врагов или в результате подъема воды, река, не дай бог, не разрушила Бухару. Отводить воду Аму-Дарьи — противоречит верному решению». В ответ я написал, что это опасение не обосновано. Допустим, устье нашего канала устроим напротив Керков, тогда, предположив, что вода выйдет из берегов, (увидим, что) она пройдет к западу от Карши и к югу от такиров [Караулхона] Караула[253] и Мамаджуграти[254] [около Кагана] по пустыне и пескам, а вблизи Нарзама[255] и Чарджуя[256] снова вольется в Аму-Дарью и никакого вреда не доставит. А если отвести воду у Келифа,[257] то река Хузар[258] повернет вспять и достигнет Миянкаля.[259] Кроме того, можно устье канала укрепить камнями и цементом[260] и туда назначить караульных или приказать одному из курганов, чтобы люди его следили за состоянием реки.

Прошла одна ночь. Снова эмир написал: «Если мы возьмем воду из Аму-Дарьи, русские запросят, почему берете воду из Аму и не довольствуетесь нашей водой? Что мы скажем в ответ?» Я возразил, что русские этого не скажут, потому что если бы они задумали овладеть этой страной, то для них выгоднее, чтобы она была с водой, чем без нее. Мы [вправе] сказать русским: «Твоя вода не во время к нам приходит и наши посевы в жаркое время остаются без воды; ушр[261] и харадж пропадает». В ответ эмир написал, что он [А. Дониш] не оставляет меня в покое; приветствуя меня, он лучше бы настаивал на подачке, а не делал бы мне такие доклады. После этого у меня не было смелости вернуться снова [к этим вопросам].

Однажды, когда я вместе с, посольством прибыл в императорскую столицу, я вступил в спор с губернатором из-за бухарской воды.[262] [Я сказал губернатору:] «Поскольку император великодушен по отношению к нам, то ты также будь к нам дружественным, раздели поровну воду Самарканда: десять — пятнадцать дней отдавай Бухаре и десять — пятнадцать дней отдавай Самарканду. Кроме того, Самарканд и его жители меньше нуждаются в воде из-за изобилия источников и каризов в противоположность Бухаре, где в дни месяцев «Близнецов» и «Рака»[263] источники не дают воды для утоления жажды животных, не говоря уж о том, чтобы оросить посевы. Он ответил: «Воды самаркандской реки [едва] хватает для самого Самарканда. Я размышляю о том, чтобы в Бухару провести воду от Сыр-Дарьи. Сейчас у меня для этого нет возможности, но обязательно добьюсь подписания этого важного мероприятия».

Однако смысл его слов заключался в следующем: «Как только я подчиню себе Бухару, воду к ней проведу отовсюду, откуда смогу». Я же с безмерным упорством настаивал на своем, пока это его не утомило, и он сказал: «Будьте спокойны, я пошлю правителю Самарканда[264] письмо и указание, чтобы каждый год он посылал вам воду в свое время в соответствии с вашими желаниями».

Действительно, после прибытия в Самарканд, правитель сказал нам: «Ко мне прибыл приказ, чтобы я воду в Бухару подавал в свое время в достаточном количестве и в срок. Вы сообщите своему эмиру, чтобы он прислал человека, который постоянно бы находился у реки. Пусть он управляв этим делом и забирает свою долю». Я об этом доложил эмиру и предложил послать одного человека, который бы следил за порядком поступления воды в Бухару. Но никто из правительства не был назначен для этого важного дела.

Случайно воды в этот год было очень много, так что и для Бухары ее было достаточно. Но на следующий год посевы Бухары остались в жаркое время без воды из-за недостатка воды в реке и несвоевременной ее подачи и из-за глупости эмира. Он в свое время туда не послал человека, который бы установил точно день и месяц, чтобы в нужные сроки определить большую или меньшую долю воды. Тем самым, они подали русским повод для возражений. Поскольку в прошлом году они замешкались, то не смогли и в следующем году потребовать своей доли. И по той причине, что вода Бухары не была взята на учет, большинство туманов Бухары было разорено. Земледельцы из-за тирании и притеснения чиновников, побросав большинство своих деревень, направились в сторону Казалинска и в русские земли и там приобрели воду и землю.

Кроме того, когда правитель — тиран и сходит с пути справедливости и шариата, то он постоянно находится в страхе за свою жизнь, имущество и власть. Он становится недоверчивым, с дурным характером, ни на кого не может полагаться.