История мангитской династии

Мунши[236] дивана рассказал: «Однажды находящийся при мне стражник ушел по какому-то важному делу. Через час, когда стражник вернулся, он рассказал, что видел одного старика, который был опоясан поверх [одежды], а на ногах у него были сапоги деревенские по виду (те, что носят в кишлаках)». Старик спросил его: «Где дом муфтия?»[237] Стражник показал, что, мол, там он. Старик спросил: «Где происходят занятия эмира?» «В этом саду», — ответил стражник. В это время по веревке шел канатоходец, а звук флейты и большого барабана вздымался вверх. Старик спросил: «Когда эмир находится в этом саду, где пребывают его жены?» ему ответили, что в этом же саду. «А каким же образом эмир переносит, чтобы все эти крики чужих мужчин проникали в его дворец?» На замечания старика стражник ничего не смог возразить. Далее старик продолжал: «Я пришел из тумана Ваганзи, прибыл по важному [делу] и привез донесение. Несмотря на то, что мы живем в степи и обычай закрывать женщину у нас не так строг, мы [все-таки] не хотим, чтобы в наш дом проникал голос чужого мужчины и чтобы наши жены это слышали». Потом он взял стражника за руку и сказал: «Ты кажешься юношей разумным. Мне вспомнился один рассказ. Я тебе его расскажу, а затем пойду по своим делам». Дело было, когда Аяза продавали Махмуду. Султан спросил цену раба. Хозяин Аяза сказал, что цена этого слуги тысяча динаров и что за меньшую цену его нельзя продать. Султан возразил: «Ты что, дивана? На базаре цена такому слуге десять динаров. Ты что за нелепость говоришь?» Ходжа, хозяин Аяза, ответил: «Этот гулям обладает тремя талантами и этим превосходит всех свободных. Пускай султан сперва его проверит в этих талантах. Если выдержит испытание, то султан волен за эту сумму взять его или не взять?» Султан спросил: «Какие же это таланты?» Ходжа ответил: «Этот раб хорошо разбирается в драгоценных камнях и умеет хорошо распознавать лошадей. Сущность людей [тоже] хорошо определяет».

На руке у султана был кусок изумруда красивого тона. Он передал его рабу, чтобы тот определил этот камень и сказал бы о его свойствах. Аяз взял его и, подумав и рассмотрев, сказал: «Хороший камень, но внутри у него недостаток: там, где имеется пустота, находится червь». Султан дал его вазирю, чтобы он разбил. Вазир стал отговариваться, что не следует портить такой красивый драгоценный камень из-за слов невежественного раба.

Аяз сказал: «Слово султана — это драгоценная жемчужина. Из-за презренного камня не следует ломать драгоценную жемчужину». Вазир устыдился. Аяз взял этот изумруд и разбил его. Действительно, из его нутра появился тощий червяк.

Султану смелость Аяза понравилась и сам Аяз пришелся ему по душе. Он приказал уплатить цену раба и отдал его хозяину халат. Потом сказал: «Пойди в конюшню и отдели беспородных лошадей от породистых». Аяз ушел. Придя, он сказал: «В конюшне нет ни одной породистой лошади, все с недостатками. Если будет высочайшее соизволение, я пойду и выберу из лошадей воинов, которые находятся в царском дворце». Затем вышел. Через некоторое время он привел тощего коня. «Вот хорошая и породистая лошадь, это скакун. Он станет бегуном, если его выдрессировать». Султан спросил: «Через сколько дней проявится его сущность?» Он ответил, что только через месяц и при том условии, если он сам будет наблюдать за ним. Султан приказал, чтобы он так и сделал.

Действительно, через месяц дрессировки он привел ее, и она по всем статьям и качествам одержала победу среди всех других лошадей. Затем Аяз сказал: «Все казенные лошади прошли дрессировку. Их положение уже определилось, а эта лошадь до сих пор не видела дрессировки».

Однажды султан спросил: «Думал ли ты о моем характере, о моих особенностях, — кто я таков?» Аяз ответил: «Да, думал, но сказать об этом могу только при двух условиях: во-первых, пусть все присутствующие освободят собрание, а, во-вторых, чтобы кровь моя не пролилась». Султан согласился, дал письменное свидетельство и распустил собрание.

«Я думаю, что султан происходит не из царской семьи, а из семьи булочников и продавцов хлеба», — сказал Аяз. Махмуд, смутившись, удивленно спросил: «На каком основании ты это говоришь?».

«Когда дворецкий приносит дастархан, глаза эмира следят за хлебом и каждый хлеб он осматривает со всех сторон, оценивая муку и пшеницу. Эта особенность свойственна булочникам». — «Если проверю и окажется неправильным — что ты сделаешь и что прикажешь сделать с тобой, исходя из моего права мести?»

«Эмир [волен] делать все, что велит месть».