История Марго

А потом он сказал, что стрессовых ситуаций стало больше, чем обычно. За последний месяц у него дважды возникали проблемы со здоровьем.

Что он имеет в виду под проблемами?

Ерунда, волноваться не о чем.

– Что случилось? – еще раз спросила я.

Он дважды терял сознание. Один раз дома, второй – когда ехал по трассе. Он описал черноту перед глазами, ощущение соскальзывания в длинный туннель. Он был недалеко от съезда и, поняв, что почти ничего не видит, свернул на парковку. Он вышел из машины, и его вырвало возле дверцы.

Он сдал кровь, прошел допплерографию. Все в порядке. Анализы хорошие. Просто нужно больше спать и придерживаться здоровой диеты. Его отец умер от инсульта, когда ему было под шестьдесят.

– Знаю, я не всегда рядом, – сказал он мне, – но я делаю все, что в моих силах.

Я немного поплакала, а он гладил мои плечи. Он сказал, что волноваться не надо, у него лучший врач во всей Франции и за его сердцем внимательно следят.

Но потом, сидя у себя в комнате одна, я не могла избавиться от разочарования. Будет ли он рядом, когда я влюблюсь, придет ли на мою свадьбу, если я когда-нибудь выйду замуж? Разве он сможет присутствовать на публичных мероприятиях в моей жизни? “Почему мы не можем быть такими, как все?” – упорно спрашивала я. “Будь благодарна за то, что имеешь”, – отвечала Анук. Но я ничего не могла поделать со своей неудовлетворенностью.

Каждый раз, закрывая глаза, я невольно начинала представлять, как мое тело врезается в стену, и это зрелище успокаивало. Я воображала, как пробиваю собой штукатурку, как ломаются мои кости, как превращается в пыль кожа. Я воображала, как растворяюсь в воздухе. В эти минуты моя злость на него и на Анук обращалась вовнутрь: я ненавидела эти чувства и то, что они делали со мной. Я ненавидела саму себя.

Я хотела, чтобы его сердце трепетало от радости при одной мысли о нас. Я хотела быть его любимой дочерью. Я часто думала об этом, когда ревновала его к другой семье. Я вспоминала его слова. “Я провел больше времени с тобой, чем с сыновьями”. Это признание утешало меня. Он имел в виду, что во второй раз ты как родитель становишься лучше. Но потом я вспоминала, что мой отец – лжец, преуспевший в искусстве самообмана.

14

После поездки в Ним я не виделась ни с Брижит, ни с Давидом. Я вернулась в Париж, и меня сразу же поглотила учеба. Мы с Жюльет усердно готовились к экзаменам. У нас были четырехчасовые Bacs Blancs – пробные экзамены, которые проводились раз в две недели по субботам, – и по вечерам в пятницу мы часто занимались до полуночи. Анук подолгу пропадала в своей студии на севере Парижа, писала, репетировала, иногда случайно засыпала там на диване. Премьера ее нового моноспектакля была назначена на июль. Когда она бывала дома, то сидела у себя в комнате. Я знала, что она там, по приглушенным звукам ее голоса, доносившимся из-за двери, когда она повторяла свой текст; потом она ложилась спать и наступала зловещая тишина.

Всякий раз, когда меня посещали мысли о Давиде, я гнала их от себя. Я знала, что поступила неправильно, и со временем мне стало только хуже. Я вспомнила, как Брижит улыбалась Давиду за столом, как он перебирал ее пальцы и смотрел на нее с обожанием, хотя несколько часов назад был со мной. И тогда я подумала: вдруг это было для него не в первый раз? У него могли быть и другие женщины. Даже неоднократно. Да, они никогда не говорили, что верны друг другу. Они взрослые, у них свои загадочные договоренности, а я была дурой. Я неловко поежилась от этой мысли, от стыда сжалось горло. Idiote.

И вот однажды утром, в конце марта, моя жизнь снова перевернулась. Брижит как-то сказала, что в моем возрасте события воспринимаются очень остро, как удар под дых, но на этот раз меня захлестнуло не столько ощущение, что земля уходит из-под ног, сколько чувство потерянности, как будто я разваливалась, распадалась на мелкие частички, пока от меня почти ничего не осталось.

Вышла статья, ставшая главной темой номера “Вэнити Фэйр”. Автором был журналист, о котором я никогда не слышала, некто Жюльен Туссен. Первый же абзац гласил, что это я раскрыла тайну романа своих родителей. Журналист утверждал, что брал у меня – дочери министра – интервью. В статье я признавалась, что связалась с представителем СМИ прошлым летом, послала ему фотографии и предоставила достаточно доказательств, чтобы подтвердить существование романа.